Прошло три недели, и собачка, которой теперь было уже 13 недель от роду, была готова к тому, чтобы обрести новый дом. Нарывы на ее теле прошли, но напоминающие о них шрамы останутся навсегда. Там, где на тело пролился кипяток, уже не суждено было вырасти новой шерстке. С мягкими розоватыми островками голой кожи на грудке и правой передней лапе собачке предстояло пройти через всю ее жизнь. Мэгги вздыхала. Это было несправедливо. Она знала, что вскоре у нее появятся проблемы с тем, как пристроить щенка в «правильный» дом. Она назвала собачку Хлоей, надеясь, что это благозвучное женственное имя будет привлекать к ней людей, сделает ее облик более гармоничным и, возможно, отвлечет внимание от шрамов. Однако, похоже, это не сработало. Люди так боялись того, что о них могут подумать другие! Они говорили, что им будет стыдно гулять с этой собачкой по улице, ведь другие прохожие могут решить, что они-то и изувечили несчастное животное.
Наконец в один из сентябрьских дней молодая пара согласилась взять щенка. Они были очень милыми людьми, но у Мэгги возникли какие-то дурные предчувствия. Собаке требовалось особенно нежное, любящее отношение, а по этим людям не было похоже, что у них большой опыт такого рода. Они недавно поженились, так что Хлое предстояло стать их первой общей собакой. Но молодые люди казались добрыми и милыми, более того, могло случиться и так, что собачкой больше никто не заинтересуется… Так что выбора никакого не было. Как бы то ни было, на глазах Мэгги выступили слезы, когда супруги взяли Хлою и понесли ее к машине. Собачка не хотела идти с ними и пряталась за ноги Мэгги. Когда ее сажали в машину, она скулила, и глаза ее с мольбой смотрели на Мэгги, словно говоря: «Ты – единственный друг в моей жизни. Это не те люди!..»
На следующий день опасения Мэгги оправдались: прямо к открытию заведения пара привезла Хлою обратно.
– Извините, – сказал муж, протягивая щенка. – Но эта собака абсолютно сумасшедшая. Она пробегала и провыла всю ночь, а наутро мы увидели, что она разодрала шторы в гостиной. Вам придется забрать ее назад. Нам с ней не справиться.
Мэгги заключила собачку в свои объятия. Безусловно, она была рада вновь видеть питомицу, но вместе с тем ей хотелось, чтобы та жила нормальной жизнью, а не тосковала в приюте.
– Ох, милая, – прошептала она на ухо щенку. – Что же нам с тобой делать?
Собачка испытала облегчение, вернувшись домой. Особенно она была рада видеть Мэгги. Та пара поначалу была мила с ней, но она была слишком напугана, чтобы подпустить кого-нибудь из них ближе, и провела весь день, прячась за диваном. Они пытались выманить ее разными вкусно пахнущими угощениями, но донельзя перепуганная, она почти совсем не ощущала голода. Лишь тогда, когда настала ночь и молодые супруги отправились спать, она жадно набросилась на еду и съела все разом. Скоро ночь полностью вступила в свои права и тени стали больше. Эта ночь принесла Хлое невероятную грусть одиночества. Она плакала и плакала… Но люди не обращали на нее ни малейшего внимания.
Собачке казалось, что в каждом темном углу может скрываться тот, внушающий предсмертный трепет, сердитый мужчина, который только и выжидает момента, чтобы снова ошпарить ее кипятком!.. В какой-то момент естественные потребности заявили о себе (что не удивительно после обильной еды и пережитых треволнений). Она изо всех сил пыталась выбраться наружу, но не могла найти выход. Хлоя даже сорвала шторы в своих попытках выпрыгнуть в открытую форточку, но удрать так и не смогла. Она не хотела справлять нужду в помещении, однако другого выбора не осталось. Вконец измучившись, она свернулась клубком на разодранных шторах на подоконнике и принялась ждать рассвета. Само собой, когда наутро супруги увидели эту картину, они были вне себя. Мужчина схватил собачку, прежде чем она успела спрятаться, и затолкал ее обратно в машину. Поездка в питомник прошла в гнетущем молчании. Собачка была рада вернуться в клетку, где чувствовала себя в безопасности. Она более не хотела покидать этот дом.