Но ветер, подувший с той стороны, откуда всегда всходило солнце, чем-то встревожил больную собаку, и она подняла голову. Ее нос ощутил слабый запах воды! Нос поморщился, поскольку запах был каким-то не совсем правильным, в нем было что-то странное, но, тем не менее, это была вода! Пересохшие рот и горло молили о влаге, но больная не осмелилась на путешествие к далекой воде днем, поскольку была так слаба и беззащитна. Тот тяжелый день она посвятила отдыху, свернувшись клубком на своем ложе и собирая силы для решительного рывка. Когда стало темно и почти безлюдно, она медленно встала и вновь последовала за своим верным носом, который долго вел ее по улицам городка Грейт Ярмут, пока не вывел к пляжу. Лапы утопали в мягком песке, слабость мешала двигаться, но когда она осилила небольшой пригорок, то едва смогла поверить своим глазам. Там, прямо перед ней, были мили и мили воды, прохладной, чистой воды. Она шла к кромке, загипнотизированная сменой приливов и отливов волн.
Когда она добралась туда, волны стали то дотрагиваться до ее пальцев, то отбегать назад, словно играя или маня за собой. Она принюхалась. Вода по-прежнему издавала непривычный горьковатый запах, но жажда оказалась сильнее осторожности.
Она вошла в воду по самый животик, и после первых пощипываний вода заметно смягчала боль от нарывов, уже много дней покрывавших обожженную некогда кожу. Она опустила мордочку и начала лакать. Вкус у этой воды тоже оказался забавным. Она была соленой, но приятно холодила горло и гасила жажду. И хотя инстинкт подсказывал, что нужно остановиться, что это не та вода, которую можно пить много, она не в силах была удержаться. Несколько минут спустя собака, пошатываясь, вышла из воды с полным, распухшим животом, шлепнулась на песок, еще хранящий солнечное тепло, и провалилась в сон.
Именно там наутро ее и нашла одна добрая леди. Собачка попыталась вырваться, когда почувствовала, что ее берут на руки, но обессилевшее тело ее слушалось плохо, мышцы совсем ослабели, так что о долгой борьбе не могло быть и речи. Собака едва дышала. Она закрыла глаза и сдалась. Снаружи она оставалась холодной, когда женщина унесла ее, уложила в клетку на заднем сиденье белого фургона и, провезя через весь город, принесла в белую комнату. Здесь женщина переложила свою находку в маленькую клетку, застеленную теплым, пушистым белым бельем. Спасенная «пленница» даже не пошевелилась, когда прибыл ветеринар, который осмотрел ее и поставил внутривенную капельницу. Она лежала будто мертвая, пока ей вкалывали местный анестетик, подсушивали и забинтовывали нарывы. Женщина и ветеринар не знали, переживет ли собачка следующую ночь…
Глава 3
Моя собственная собака
В ту ночь, сидя в нашем норфолкском загородном доме, я и мой муж Тони пришли к выводу, что мы можем и должны дать кров еще одной собаке. Две у нас уже жили. Нисса была черной помесью колли и спаниеля, а у имбирно-белой пушистой Пери явно текла кровь рассел-терьера и колли. В то время у нас имелось предостаточно земли, и нам всегда было приятнее давать кров и еду собакам-найденышам, нежели выкладывать кругленькие суммы за породистых щенков, которые нередко оказывались болезненными. Гибриды-полукровки имеют более сильный иммунитет, поскольку в их генах присутствуют признаки двух и более пород. Кроме того, двери нашего дома были открыты и для собак-отказников. Это так приятно (и полезно для здоровья) каждый день выгуливать собак в поле или по лесным тропинкам, и мы не могли вообразить свою жизнь без собачьей компании.
За несколько лет до описываемых событий я потеряла своего особенного маленького пса, Снупи, при очень трагических обстоятельствах. Снупи был черным песиком, наполовину таксой, наполовину кем-то еще, мы так и не узнали, кем именно, – и он был моим верным другом. По традиции, судьба свела нас в Центре спасения животных. Он находился в загоне вместе с четырьмя озорными шестимесячными щенками спрингер-спаниеля. Ему было трудно привлечь к себе мое внимание в той обстановке, в эпицентре возбуждения и движения, но в итоге это ему удалось. Каждый раз, когда он пробирался на передний план, он запрыгивал на стену и тотчас буквально отлетал назад. Сотрудница центра, казалось, была удивлена моему выбору, но в то же время рада, что ее «гадкий утенок» теперь пристроен. Песик не был гадким, совсем нет, просто слегка непропорциональным по высоте и ни в коей мере не отличался аристократичностью. Его длинное тело держалось на довольно коротких ногах… Но с моей точки зрения он был само совершенство – ведь у него была умильная мордашка и огромные карие глаза. Я влюбилась в него с первого взгляда.