- Теперь вы пионеры, - сказал Санчо. - Как я. Мы - первый пионерский отряд. Правда, маленький, но боевой. Мы должны выбрать командира.
На чердаке установилась тишина.
- Пусть Санчо будет командиром, - вдруг сказал Пабло. - Он знает, как командовать отрядом.
- Санчо! Санчо! - подхватили ребята.
- Конечно, Санчо, - сказал Алдан Бланко.
- Хорошо, - сказал Санчо, - только сперва поднимите руки, так у пионеров полагается.
И все ребята отдали пионерский салют.
- Смерть Лысому генералу! - сказал Санчо и поднес к плечу сжатый кулак.
И весь его маленький отряд повторил жест своего командира.
Где-то вдалеке глухо зазвенел звонок. Ребята гуськом потянулись к двери.
В школу на урок возвращался отряд пионеров - юных борцов с Лысым генералом.
Кокос стоял перед директором и ждал, когда тот перестанет писать.
- Это ты, мой друг? - не поднимая головы, спросил директор.
- Я, сеньор директор.
- Хорошо, - растягивая слова, сказал директор, - хорошо. Что нового, Алдан Бланко?
Директор поднял голову и снял очки.
- Ни-чего, - растягивая слова, ответил Кокос.
- Ни-чего нового, - как бы передразнил его директор. - А между тем твои родители уже три месяца не платят за твою учебу...
- Но вы обещали подождать, сеньор директор.
- Я обещал, - согласился директор. - Я обещал, если ты будешь помогать мне. Будешь сообщать новости. А ты молчишь. Ты не доверяешь своему директору?
- Я доверяю, - пробормотал Кокос.
- Разве молчание признак доверия? Три месяца не платить за учебу...
Некоторое время он стоял перед директором сгорбившись, словно на него навалилась страшная тяжесть. Потом он вздохнул, поднес руку к воротнику и медленно стал расстегивать рубашку.
На груди, под рубашкой, алел галстук. Директор даже привстал от неожиданности и навалился животом на стол, стараясь лучше разглядеть, что за алый лоскут был под рубахой у Кокоса.
- Что это? Что?!
- Такие платки носят маленькие коммунисты в Союзе.
- Как попала к тебе эта... эта... тряпка?
Кокос оглянулся на дверь, словно там притаились ребята, которые могли видеть его и слышать, что он рассказывает директору.
- Санчо привез такую из Москвы. Он сказал, что все, кто ненавидит президента, должны дать клятву... и надеть красный галстук.
- Так! - сказал директор и опустился в кресло. - Так! И кто же дал клятву?
Кокос поежился. Ему показалось, что за ним стоит Санчо и спрашивает: "Эй, Кокос! Неужели ты предашь своих товарищей?" Мальчик опустил голову.
- Ты поступил правильно, мой друг! - сказал сеньор директор. - Потом ты напишешь их имена на бумажке. Печатными буквами. И мы спрячем эту бумажку в стол. На всякий случай... Санчо ненавидит президента за то, что сеньор президент приказал убрать его деда - опасного бродягу Хуан-Мария. В Санчо течет кровь этого Хуан-Мария.
Директор похлопал мальчика по плечу:
- Иди, мой друг, иди и продолжай верно служить сеньору президенту. Может быть, тебя наградят медалью.
- Как большого? - вырвалось у Кокоса.
- У патриотов нет возраста. Иди! Будь спокоен, буря не коснется тебя. Но возможно, для конспирации - ты меня понимаешь, - теперь директор говорил таинственным шепотом, - тебе тоже достанется. Но уповай на бога и на меня. Иди!
Кокос поплелся к двери. Медленно открыл ее, заглянул в коридор и выскользнул в щелку, как ящерица.
Санчо сидел за столом и делал уроки. Он был обложен книгами и тетрадками. Вид у него был невеселый: кому это весело делать уроки! Над столом висела фотография Риты. Время от времени Санчо отрывал голову от тетрадки и встречался взглядом со своей далекой подругой.
И перед глазами Санчо возникал заснеженный город, верные друзья, собака Дега, обгоревший пропеллер самолета, потерпевшего аварию. И ему казалось, что он идет по белым улицам рядом с Ритой и она спрашивает:
"Как дела, Санчо?"
"Хорошо, Рита. У нас в колледже теперь есть пионерский отряд. И я командир отряда. Четверо моих друзей носят на груди такой же алый галстук, какой повязали мне ребята".
"Это здорово, Санчо, - говорит Рита, - я так и знала, что ты всегда будешь носить пионерский галстук и будешь верен клятве".
"Мы с ребятами скоро построим змея. А то они сомневаются, что я летал на змее, как птица".
"Я знаю, ты построишь и полетишь. И они поверят тебе".
Рита как бы пропала, и Санчо увидел себя летящим на воздушном змее. Он забыл о задаче, об упражнении по родному языку...
В это время кто-то с улицы бросил в окно камешек. Санчо очнулся, оторвался от своих мыслей и подошел к окну.
Он увидел Боливара. Юноша с вьющимися волосами стоял на тротуаре и подавал ему знаки.
Санчо выбежал на улицу.
- Здравствуй, Санчо!
- Салют, Боливар.
- Какие новости?
- Четверо ребят вступили в пионеры. И носят на груди красный галстук. И у нас теперь отряд. Меня выбрали командиром.
- Это здорово, парень! Поздравляю тебя! Что же будет делать твой отряд?
- Бороться с Лысым генералом, - сказал Санчо.
Боливар широко улыбнулся. Но потом его лицо стало серьезным.
- Бороться... - сказал он. - Бороться - трудное дело. И опасное. Ты слышал об Острове смерти, куда Лысый генерал бросает всех, кто борется?
- Я знаю... И мои ребята тоже знают... Но мы все равно решили...
Боливар молча смотрел на Санчо, словно прикидывал, какое дело можно доверить Санчо и его друзьям.
- Есть у меня одна работа...
- Работа?! - удивился Санчо. При чем здесь работа, если они хотят бороться?
- Опасная работа, - как бы отвечая мыслям мальчика, сказал Боливар.
- Что надо делать?
Боливар обнял Санчо и отвел в тень.
- Ты знаешь, где находится бар "Глория"?
- Знаю, - ответил Санчо. - Очень хорошо знаю.
- Так вот, приходи туда завтра после уроков. Идет?
- Идет! - ответил Санчо. - И ты дашь нам боевое задание?
- Дам! Салют!
- Смерть Лысому генералу! - ответил Санчо и поднял над плечом сжатый кулак.
В назначенный день Санчо пришел в бар "Глория". Он заходил в этот бар в те времена, когда был жив дедушка. Здесь, в прохладном, полутемном подвальчике, Хуан-Мария любил петь свои песни. А люди любили его слушать.
Санчо сбежал по трем каменным ступенькам вниз и сразу почувствовал облегчение после уличного зноя. За прилавком стоял полный бармен с густыми усами. На нем был белый фартук - безукоризненно чистый. И от этой белизны тоже веяло прохладой. Бармен стоял за прилавком, а за его спиной громоздились полки с разноцветными бутылками. Они были похожи на орган, который вот-вот заиграет и заполнит бар веселыми звуками. Санчо узнал бармена.
В баре было полутемно. Войдя с яркого солнца, Санчо некоторое время привыкал к тусклому освещению. И вдруг он увидел отца. Отец сидел за крайним столиком, но ничего не пил и не ел. Перед ним стояла чашечка кофе, а в руках отец держал газету.
Санчо подошел к отцу. Тот не услышал его шагов.
- Па! - Санчо положил руку на его плечо.
- Санчо? - Отец отложил газету и встал. - Санчо, что ты делаешь в баре? Тебе джин или виски с содовой? - с усмешкой предложил он сыну.
- Разве ты здесь пьешь виски или джин?
Отец промолчал, внимательно разглядывая сына.
- В этом баре пел дедушка, - неожиданно вспомнил Па.
- Я знаю, - отозвался Санчо, - он брал меня с собой. Он пел песни, а погиб как солдат. Я иногда подыгрывал ему...
С этими словами Санчо подошел к небольшой эстраде и взял со стула гитару. Он медленно перебрал струны и запел песню дедушки. И Па, забыв, что песня эта запрещена, стал ему подпевать. Так они пели вдвоем. И люди притихли, перестали шуршать газетами и тоже слушали.
В маленьком баре ожила старая песня. Песня погибшего борца, их товарища, их верного трубадура Хуан-Мария Родригеса. И все, кто был в баре, сперва слушали, а потом стали тихо подпевать, словно каждый хотел добавить частицу своего сердца песне, зовущей в бой.