Михаил зажмурился и с ухмылкой ответил:
– Я сильный.
– Я тоже сильная.
Она снова откинулась, опять нога на ногу, медленно так.
– Тогда выпей за нас, за настоящих мужиков. – Он налил ей полный стакан. – До дна.
– А ты за нас, за настоящих женщин!
Она налила ему стакан с мениском, в аккурат.
Михаил встал, стакан уверенно разместился на по-гусарски горизонтальном локте, переполненный мениск дрогнул, но чудом удержался. Глаза в глаза. Выпил залпом, как воду в пустыне. Пустой гранчак глухо стукнул о ковёр и, не разбившись, затарахтел по бетонному полу.
– Теперь ты.
Лида сидела к окну спиной, он закурил и зашел ей за спину.
– До дна!
Она взяла стакан и начала медленно, глоток за глотком, пить водку.
Михаил развернулся к окну. Машинально наклонился. Кисти сжали щуплые ножки Колюни. Малец оказался какой-то очень лёгкий, перышко. Тихо так скользнул в окошко, он будто ждал этого. Дети, они всё знают. Выпорхнул с подоконника, без единого звука, как юркий воробышек, он словно хотел к своим друзьям, туда…
…туда, в бездымное небо. Дети, они ещё помнят свободу, они томятся в неволе.
…туда, где не будет грязного школьного автобуса, в котором старшеклассники всегда правы. Дети, они доверчивы, они верят в то, что старший должен защитить.
…туда, где не будет этих непонятных взрослых, которым он всегда чем-то мешал. Дети, они всё чувствуют.
…туда, где не будет этой ж… Дети, они всё-всё-всё знают.
Всё!
Один миг – и нет Колюни. Улетел. Фьюить. Михаил зажмурил глаза, втянул ноздрями свежий из безмежных просторов воздух, выдохнул.
– Всё! – Она швырнула свой стакан наотмашь.
Он угодил в единственный глаз большому Колюниному медведю, подаренному Михаилом на первый день рождения крестнику, медведю, с которым мальчик, несмотря на шестилетний возраст, никак не мог расстаться. Стакан издал идиотский звук и целёхонький замер на детской кроватке.
Михаил сделал шаг к Лидии, её маленький затылок поместился в сильной, нервно пульсирующей ладони; крепко натянув густые каштановые волосы, он развернул её лицо к себе и жадно поцеловал. Она ответила жадностью, словно зная, что больше не придётся. Женщины, они всё чувствуют. Вторая ладонь Михаила опустилась в нежное тепло за полой халатика. Они словно провалились в бездну. Чёрную бездну.
– Всё, Миша, всё. Подожди. Колюня…
Прерывисто дыша, утирая губы, она боковым зрением оглянулась на проём окна, где должен был быть её сын. Проём был пуст. Покачиваясь, она встала, ища Колюню. На подоконнике она увидела его затоптанную тапочку. Зачем?
Тревожащие крики неслись со двора, прямо под окном.
Прямо под окном лежал её радость-Колюня, как тряпичная кукла, с неестественно вывороченной вбок ногой. Он, казалось, с надеждой смотрел в материнские глаза, там, на «седьмом небе». На асфальте, как по холсту, над его макушкой растекался багровый нимб.
А в чистом, веснеющем небе, часто моргая крыльями, рвалась ввысь одинокая птица.
Из протокола допроса
ВОПРОС:
– Что вы можете рассказать по поводу случившегося?
Бобров Н.И.:
– Я не знаю. Я спал. Я был пьяный.
ВОПРОС:
– Ваш сын мог сам выпрыгнуть из окна?
Боброва Л.И.:
– Я не знаю. Я сидела спиной к окну.
ВОПРОС:
– Какие отношения у вас с гр. Татариновым М.Д.?
ОТВЕТ:
– Он наш друг. Мы кумовья.Молитва
Матерь Божия, прими души невинно убиенных и приведи согрешивших к покаянию, и дай успеть им покаяние своё исполнить.
Аминь.
БРАТ, ДАВАЙ ЖИТЬ ПО ПОНЯТИЯМ Вместо предисловия
В ту пору, когда мне довелось служить и учиться в городе Баку, столице советского Азербайджана, слово «БРАТ» имело величественный смысл родства людского.
«Брат» – так обращались к совершенно незнакомому прохожему, и это обращение означало и тепло отношений, и почтенную учтивость, и безграничное гостеприимство, и семейную привязанность, и ещё много иных добрых оттенков.
В приветливую Бакинскую бухту многие века тянулись караваны кораблей; поговаривают, что одна из ветвей Великого шелкового пути проходила именно тут. Девичья башня, неотрывно смотрящая на почтенную седину волн Каспия, приветливо встречала торговцев и путешественников.
«Брат, подходи, пробуй пахлаву, сладкую, словно мёд!» – зазывал торговец-азербайджанец.
«Брат, подскажи, как пройти к Крепости?» – спрашивал русский экскурсант.