— Туалетная комната здесь, рекомендую сходить на дорожку, — произнес нагой мужчина, вальяжно выйдя из вторых дверей и комично почесал свою растрепанную за ночь шевелюру. Мои и без того округлившиеся глаза, округлились ещё больше, когда Ингри без всякого стеснения подошла к своему хозяину, и подав рубашку и штаны терпеливо ждала, когда он облачится.
Какой стыд! Тьфу! Ну и нравы у них здесь… Куда же подевался тот выдержанный, строгий и воспитанный Абрамов Виктор Владимирович?! Вместо него передо мной стоял наполовину дикарь или наполовину викинг, на них это вполне похоже…
— Чего ты ждёшь? Топай по нужде и пойдем завтракать! Ингри и тебе принесла одежду.
— Но я… но вы… а хотя… — махнула я рукой, заливаясь краской стыда, и решила, что справить нужду важнее препирательств и девичей застенчивости.
Застенчивость и страна викингов вещи несовместимые!
Сделав свои дела, я ещё долго не могла забыть «неудобство» их туалетных комнат, следуя по тёмному коридору за немногочисленными жителями этого замка. На плечи мне опустили тяжелую накидку, обрамленную мехами, а на голову выдали шапку, хотя для этих жителей этот аксессуар одежды был не свойственен.
Завтрак ждал в большом зале, таком же мрачном и сыром, как и наша спальная, а потому под не одобряющий взгляд Ингри, я прямо так в шапке и плаще уселась за стол. Да уж, совсем не так я представляла себе замки…
На картинках они выглядели интригующе и романтично, а на деле очень неприятно и некомфортно. И как люди в них проживали свои жизни?
Хлеб, эль, травяной чай, и мясо — завтрак, который вызывал минимум как удивление, и максимум как нежелание его есть. И вино с утра…
Виктор уминал пищу с огромным аппетитом, поглощая кусок за куском, запивая это дело хмелящим элем, отчего его щёки заалели и настроение заметно улучшилось. Чувствовалось, что мужчина пребывает в своей стихии. Ему хорошо и вольготно, как никогда. Нет душного города, перенаселенного офиса и стесняющих движения дорогих костюмов. Вокруг простор, тишина и камень.
Чего не скажешь обо мне. Я же поклевала немного крошек от хлеба и выпила чашку травяного чая. Что поделать, если по утрам я не ем мясо…
После сытной трапезы, Абрамов поднялся, велев ждать его здесь. И собрав полный рюкзак, мы вышли в путь. Рюкзак и замок… выглядит аляповато, будто режиссёр допустил в своей картине жирный ляп.
Мы миновали просторный холл, с высоченным потолком, перед носом отворилась массивная дверь. И… я аж задохнулась. Потоки морозящего воздуха ударили по лицу, отчего я захлебнулась собственным дыханием.
Господи, только выйдя наружу я действительно начала верить, что это замок и холодная северная страна. Впереди каменный мост с высокими перилами, а под ним (ух, как страшно!) белоснежная пропасть, разинувшая свою бездонную пасть перед нами. Меня аж зашатало от ощущения пустоты под нами.
В локоть вцепилась мужская рука, и поволокла меня дальше. А иначе я бы так и осталась шататься посередине моста. Жест был грубоватым и причинил терпимую, но всё же боль. Но я не обратила на это внимания, так как его полностью занимало лишь одно — открывающиеся пейзажи. В жизни таких не видела!
Огромный каменный замок, покрытый инеем и изморозью. Мост, как из сказки про Снежную королеву. Сумасшедшая пожирающая пропасть. Замок и правда стоял на одинокой скале. Вид из окна меня не обманул. Крохотные ажурные деревца, покрытые снегом. И горы. Очень много гор в отдалении. И всё в таком гигантском размахе! Ухххх! И ты как букашка в этом пейзаже.
Спустя полчаса замок скрылся. Локоть отпустили. Я шла самостоятельно. Опасности не было. Пропасть позади. Впереди каменная равнина.
Лишь удалившись из промерзлых стен замка начинаешь понимать, что Норвегия — страна озёр, гор и штормов. Норвегия — страна, о которой в силу своего географического кретинизма, я практически ничего не знала, кроме одного, что из- за сурового северного климата и не прекращающихся ветров, здесь весьма противно и некомфортно человеку непривыкшему к суровости севера.
Минусовая температура вперемешку с высокой влажностью и ветром не давали полностью согреться и расслабиться даже в самой теплой одежде. То ли оттого, что во мне не было духа путешественника, то ли от того, что мне не нравилось это до слёз и подступающей истерики, я не переставала ворчать всю дорогу. Любовалась и ворчала. Как-то так. Одно другому не мешает.
Сейчас я люто ненавидела всё — своего напарника, эти чёртовы камни под ногами, этот изматывающий сырой ветер, эту тяжелую и неудобную одежду.