- Кто Вы?
- Анастасия Новикова. Внучка Пантелеймона Никодимовича.
- Он говорил, что он последний... – Нахмуренные брови, скрытые промокшими волосами, смотрелись бы мило, но место и ситуация явно были не теми...
- Я ушла в род мужа. – Просто пожала она плечами. – Идёмте к нам домой, – предложила она. – Я бы хотела познакомиться с Учеником своего деда. Да, и мой муж тоже. Он вас очень хвалил.
- Странно, – лёгкая улыбка. – Мне он постоянно пенял на мою косорукость.
- Идёмте. У нас есть горячий чай...
- Ну, раз чай... то, конечно...
♦♦♦♦♦♦♦♦
- Значит, у него всё же был Учитель... – Роняет в Пустоту Слизерин.
- Значит, был. – Соглашается Годрик.
- Ему невероятно повезло. – Можно сказать, что их свела Судьба.
Ну, учитывая, какие у него родственнички, вполне возможно, что так оно и есть. – Хохотнул Гриффиндор.
- Ладно, друг мой, давай-ка выбираться отсюда.
- Пожалуй, я с тобой соглашусь, Сал, уж больно хочется задать нашему суженому пару-тройку вопросов.
- Ты знаешь, я как никогда согласен с тобой, Гриффиндор.
Оба Основателя развернулись и направились к выходу из этого мрачного места, не замечая, как за ними внимательно наблюдает Судьба.
Где-то вне времени и пространства.
- Ну, и зачем?
- Ну, им же было интересно.
- И ты решила им помочь?
- Ну, да!
- С чего вдруг такая щедрость?
- А ты представь, что он с ними сделает, когда, именно “когда”, а не “если”, он об этом узнает!
- Оооу! На это стоит взглянуть!
- Вот и я так думаю!
- Коварная ты, сестрица! Очень коварная!
- Ну,.. Это у нас семейное!
- Определённо!
Комментарий к Мир – дело тонкое. Ступень седьмая: Грань его прошлого. Мажонок и Танцующий Призрак. * – имя греческого происхождения, в переводе – всемилостивый.
- имя греческого происхождения, в переводе побеждающий народ.
- имя греческого происхождения, в переводе – победоносный воин.
Не удержалась, приплела династию русских Царей-Императоров)
- ребёнок на старославянском.
====== Мир – дело тонкое. Ступень исчезающая: В каждой бочке затычка. Запретный Список Десяти. Тайный Орден. ======
Гарольд с нечитаемым выражением лица смотрел на молодого парнишку, стоящего перед ним, Игнотусом, Ровеной и Хельгой. По виду пацану было не больше четырнадцати, по факту почти семнадцать. Но и в том, и в другом случае, для Поттера это был сущий ребёнок. К несчастью, поступок этого “ребёнка” был абсолютно – не детский.
Приворотная хрень, которую ему это “дитя” додумалось подлить, безобидной была только на взгляд. И то очень поверхностный и не внимательный. При более подробном изучении, на котором настояла Леди Ровена, выяснилось, что зельеце, плескавшееся в кубке младшего Певерелла, относится к категории тёмных. При чём таких, что даже за знание этого рецепта полагается смерть. Про изготовление и применение вообще лучше не заикаться.
Поттер, у которого гоблины при проверке крови обнаружили каким-то образом затесавшийся в его букет способностей дар Зельевара-интуита, этого знать не мог, хотя и должен бы. Оправдывало его, хотя и не сильно, только одно – “Эфект Снейпа”.
Северус Снейп мог быть сколько угодно великим зельеваром, учёным, шпионом и героем в довесок, но был никаким учителем. Учить он не мог. Тоже из-за спецефического сочетания Даров, но не в этом суть. Суть в том, что манерой своего поведения, во время уроков, декан факультета Слизерин был способен отбить желание не то, что учить, но и хотя бы задумываться о своём предмете.
А Дар Интуита вещь капризная, как известно.
Интуит буквально на коленке мог сварить/сделать – в зависимости от области применения дара – буквально всё. Но было два но. Больших таких “НО”.
Первое: Интуита нельзя учить никому, кроме такого же Интуита. Все остальные учителя Дар загубят, даже сами того не желая. Ну, не применимы к Интуитам обычные рамки и категории. Совсем. Абсолютно. Полностью! Никогда, ни при каких обстоятельствах. Интуит обучается либо у Интуита, либо самостоятельно, по научному методу Великого и Могучего Тыка.
И второе, но не по значимости: Интуит должен любить ту область, в которой применяется его Дар. Любить, Уважать, Почитать, Боготворить и просто быть Фанатом. Именно так и с большой буквы. Он не может не любить это. Иначе, и Дар ответит тем же. Котлы с зельями будут взрываться даже от воды с солью; артефакты разносить всё ещё на стадии заготовок; у целителя пациенты погибать, только он к ним приблизится; у некроманта не подымется даже чахлый мышиный скелетик; и всё такое прочее.
Поттер зелья не любил, после Снейпа он их ненавидел лютой ненавистью. Его наставники сумели кое-как выправить этот момент, но довести его отношение к котлам, ступкам и прочей зельеварческой гадости смогли только до уровня “не воротит, и уже хорошо”.
Он мог сварить великолепное зелье на уровне Мастера, но лишь в том случае, если чётко следовал рецепту. Создать что-то новое, чем собственно и славятся все Интуиты, он не мог. Зельями не интересовался и о “Запретном Десятке” – к которому и относилось зелье в его кубке – даже не слышал.
Он вообще, когда попал в загребущие лапки наставников, был на грани того, чтобы потерять Дар. А ведь в артефакторике тоже зелья применяются... И пусть Дар ему всё же худо-бедно, но спасли, жить от этого ему отнюдь не легче.
За семнадцать лет преподавательства Снейпа умудрился “убить” Дар в двадцати трёх студентах. Немыслимое число, если учесть, сколь редок Дар Интуита в какой-либо области магических наук. Делал он это специально или нет, теперь уже вряд ли удастся выяснить. А “Эффектом Снейпа” Невыразимцы стали называть полную или частичную потерю Дара Интуита в зельеварении.
Но возвращаясь к зелью, парню, и всему, что с этим связано. Как уже говорилось, за знания хотя бы рецепта зелья из “Запретного Десятка” полагалась смерть абсолютно всем и вся. Причём, решено это было ещё в ту седую древность, когда Атлантида* ещё не потонула.
Правило это имело только два исключения. Гоблины, что хранили рецепты исключительно в устной форме и которым это было необходимо для проверок, и один Орден, члены которого приносили клятву Крови, Магии, Жизни, Души никогда не использовать эти зелья. По счастью, одним из членов этого Ордена и была Ровена.
Леди Ревенкло уже оповестила своих собратьев по Тайне, и участь парня, как и его семьи, была уже решена. Уже сейчас на нём красовались браслеты, блокирующие все виды магии, но перед окончанием всего этого дурдома Поттер хотел знать, зачем и почему было совершено данное деяние. И так как он был пострадавшей стороной, он имел на это право.
Судя по невнятным недомолвкам и комментариям Ровены – от этой гадости его не спас бы даже василиск. Он, конечно, в этом сомневался, но проверять желанием не горел. Ему хватило и стрясённого с Ревенкло описания последствий, перед которыми даже артефакт Цепи Гименея – был такой момент в его биографии, когда одна очень настойчивая дамочка пыталась прибечь к этому средству, чтобы захамутать “Мужчину, что Выжил и Победил”, – детские шалости годовалых детишек.
Тогда его спасла природная везучесть, благославление Магии и Смерти – каков наборчик? – и полная неграмотность дамочки в данном артефакте. Что, с учётом того, что это была Амбридж – не удивительно.
Парень молчал, как рыба. Стащеный у Салазара из запасникоков Веритасерум на него, как оказалось, не действует вообще. Пытки – предложеные Певереллом старшим -запретила Ровена, юношу и его семью ещё ожидали допросники Ордена. Легилеменция была процессом долгим и трудоёмким, особенно вопрос был столь конкретен, а ментальная защита подозреваемого на уровне Магистра. Как подобное проглядел Годрик, с чьего факультета и приходился парень, что самое удивительно, было до сих пор загадкой.