– Ах вы, паршивцы! Ваших рук дело? – грозно спросила я. Парни заметно опечалились. – Вижу по вашим шкодливым рожам, что ваши.
– Но, Аня, весело же было, – начал оправдываться за двоих Эжен.
– Ладно, ладно. Жизнь, как известно движется по кругу, – мстительно заявила я, и видя, как у парней мрачнеют лица, с чувством полностью исполненного долга развернулась и важно прошествовала в свой номер.
Нет ничего приятнее душа, особенно в такой жаркий день. До вечернего выхода оставалось около двух часов. Я растянулась на кровати, лениво размышляя о том, что идти никуда не хочется. Может позвонить ребятам и действительно отказаться от вечерней прогулки? Ну что может быть интересного в шатании по ночному городу? Так и на приключения нарваться недолго. Я покосилась на телефон, примостившийся на тумбочке у двери. Нет, не пойду. Слишком далеко и лениво. Я перекатилась на спину и уставилась в потолок. Все-таки отдых это штука приятная, можно ни о чем не думать и никуда не спешить. Блаженно потянувшись, закинула руки за голову. Отчего-то вспомнился утренний раб. Интересно, как он там? Что делает? И какая тебе, собственно разница, а? Ты его видела в первый и, слава богу, в последний раз в жизни, так что не забивай себе голову! Это скоро пройдет. Ну да, стыдно и за себя, и за человечество, так что теперь? Ты же прекрасно знаешь, что изменить ничего нельзя, как бы тебе этого ни хотелось, вот и нечего терзаться несправедливостью. Посреди этого спора с собой накрыла дрема, примирив меня с совестью.
…Сидя на земляном полу барака, раб вытянул ногу, по капле поливая обожженное клеймом бедро водой из кружки. Так было немножко легче. Последняя капля скатилась по мятому боку железной кружки, раб с сожалением посмотрел внутрь и с тяжким вздохом поставил ее рядом с собой. Все израсходовал, теперь даже губы смочить нечем. Ну и к черту! Толку расстраиваться из-за такой малости, как вылитая вода. Он откинулся на занозистую дощатую стенку и прикрыл глаза.
Его все еще тошнило и покачивало после долгого перелета. Он устал. Посадка в этот раз была особенно тяжелой. В корабле что-то вышло из строя. Во время снижения раб думал, что его размажет по металлической стенке. Обошлось. Стычка с надсмотрщиками в порту, и непрошенная жалость той черноволосой девчонки настроения не прибавили.
Придирчивый приемщик с недовольной брезгливостью разглядывал голого раба. Если решит, что товар не продать, раба пристрелят. Все внутри унизительно дрожало в ожидании приговора. Приемщик пожевал губами и, наконец, махнул рукой, тут же возник надсмотрщик и, схватив за кольцо на ошейнике, швырнул парня в сторону жаровни. Резкая боль, вонь горелой плоти и струйка крови по подбородку из прокушенной губы. На этом предпродажная подготовка завершилась. Да уж, скатился ниже некуда, невесело усмехался раб, шагая к приземистому покосившемуся строению, куда сгоняли пригодных к продаже. Раньше хоть помыться давали, но тогда и ранг торгов был повыше, и рабы выставлялись дороже. Это закончилось после того, как чуть не погиб на арене. Тогда он приобрел безобразный шрам поперек живота и для более приличных аукционов оказался негоден. Теперь его продавали, как бросовый товар.
Барак, куда определили раба, был полон, но это были мелочи. Хмурый взгляд и соседи по бараку благоразумно расползлись. Никто не смел посягнуть на его место и паек, даже те, кто видел впервые. Кандалы не снятые с раба даже в бараке говорили сами за себя, так трусливые хозяева отмечали самых опасных и буйных. Раб усмехнулся про себя – от хозяев порой тоже бывает польза – и, прихрамывая, потащился к освобожденному для него месту.
Полумрак, вонь, тихий перезвон колец на ошейниках и мышиная возня создаваемая сотней скотов, таких же, как он сам. Впрочем, к скотине хозяева относились гораздо бережнее, чем к рабам. Раб осторожно передвинулся, меняя позу, нужно немного подремать. До вечера еще есть время…
Я проснулась словно от толчка с зудящим ощущением, что куда-то опаздываю. С минуту пялилась в темноту, стараясь припомнить, куда именно могу опаздывать на ночь глядя. А вспомнив, кубарем скатилась с кровати. Через пятнадцать минут из номера выходила элегантная молодая женщина, совершенно не напоминавшая то заспанное существо, что едва не растянулось на полу, в темноте споткнувшись о тапочки. Просто удивительно, что может сделать холодная вода и немного косметики – ррраз! и одним крокодилом в природе стало меньше.