Ничего.
Тогда решено было начать, как говорили древние, «от яйца», с самого начала балахманной эпохи, когда безумно дорогой объект, принадлежащий государству, можно было купить буквально за гроши, и все это называлось красивым словом «приватизация», метко перекрещенным народом в «прихватизацию».
Заводы и фабрики уходили за бесценок с молотка, предварительно они приводились в состояние разорения и запустения.
Однако быстро выяснилось, что чаша сия, к счастью, миновала Тульское конструкторское бюро приборостроения, которое осталось в руках государства: видимо, у жучков руки оказались коротки, а может, и некая местная сила им противодействовала. В данном случае это не суть важно, а важно то, что государство сохранило контроль над жизненно важным для страны объектом.
Бюро долгое время возглавлял – и возглавляет поныне – известный военный конструктор, академик Петр Сидоров – назовем его так.
Любовь россиян к разного рода перестройкам и реструктуризациям общеизвестна – примеров каждый для себя без труда отыщет множество. Эта судьба не миновала и конструкторское бюро, о котором идет речь. Сначала оно организационно входило в Научно-производственное объединение «Точность», затем – это произошло пять лет назад – получило права самостоятельности. Это были отнюдь не пустые слова:
Конструкторское бюро, возглавляемое академиком Петром Сидоровым, получило право самостоятельно представлять собственную продукцию на различных международных рынках оружия.
Подобными вещами в России, как известно, занимается мощная компания «Росвооружение».
Петр Сидоров имел право проводить свой корабль в океан свободного капиталистического рынка, минуя эту опасную скалу, что он и делал.
Спецслужбы начали работать с Сидоровым. Сюда же, в конструкторское бюро, возглавляемое академиком, как нетрудно догадаться, направили свои стопы и голодные до сенсаций журналисты. Но здесь их ждал от ворот поворот.
Перефразируя классика, можно сказать, что секретность и гласность – две вещи несовместные.
К счастью для страны, при всех непродуманных и поспешных «новациях», на секретных предприятиях сохранилась четкая и весьма строгая система контроля над производством и реализацией оборонной продукции, в данном случае – оружия.
Главное в этой системе, пожалуй, то, что она была централизована, то есть не подчинялась местным властям: губернские управления МВД и ФСБ не могли в нее вмешиваться и как-то влиять на ее деятельность.
Это облегчало работу следствия.
Что касается Тульского конструкторского бюро, то его охраной и системой контроля за его работой занимался 4-й отдел 8-го Главного управления МВД России.
Это не пустые слова. Эмвэдэшники головой отвечали за нормальную работу секретного конструкторского бюро. Представители управления годами жили в Туле, неделями и месяцами не вылезали с предприятия, которое было поручено их попечению.
Первый вывод следствия был однозначен: если снайперское оружие и похищено, то только не на предприятии, которое его производит…
Теперь остановимся подробнее на самой винтовке – «взломщике».
Более подробное исследование выяснило: нельзя со всей категоричностью утверждать, что ей нет аналогов в мире.
Ряд развитых стран занимается подобными разработками.
– Есть ли аналоги вашей снайперской винтовки в странах запада? – спросили у академика.
Тот. подумав. ответил:
– Все зависит от параметров.
– А именно?
– У моей винтовки – калибр 12,7 мм.
– А у западных?
– Поменьше.
– Это главное отличие?
– Нет, – ответил академик.
– А в чем суть?
– В бронебойных качествах. Как говорил Козьма Прутков, смотри в корень. По бронебойным качествам моя снайперская винтовка – первая в мире.
– Вы за это ручаетесь?
– Стопроцентно.
– Какие у вас основания?
– Моя винтовка выставлялась уже на нескольких международных выставках – продажах сверхточного оружия, – ответил академик. – Это были официальные презентации.
– Когда последний раз по времени была такая выставка?
– В объединенных арабских Эмиратах.
– Это подтверждается документально?
– Конечно.
– У вас есть бумаги?
– Вот они.
– Вы предлагали на экспорт вашу винтовку?
– Нет.
– Почему?
– Не было соответствующего разрешения, а я человек законопослушный, – произнес академик.
– И переговоров на эту тему вы не вели?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
Оперативные данные ФСБ подтвердили, что академик говорит чистую правду, и ничего, кроме правды.