– Все предугадано заране
На каждый миг, на каждый час. –
И нам неверную дорогу
Рок сокрыватель указал:
Гиперболической тревогу
Нс раз наш разум называл,
Горите, зорь таких пожары,
В жизнь, обездолившую нас!
Но наш напев еще не старый
И с ним, и в нем – аврор атлас.
Отвергнем хилого невежду,
Высокозвонных болтунов,
Зане нам ясную надежду
Подать однажды был готов…
Ты знаешь кто! – чье гостья имя,
И в чей суровый сон кудрей
Влеком я розами моими
От хитрых кознодеев дней; –
Но в бедной буре, в алчном горе
И ей весь мир – один призрак.
Далеко уходящий в море,
Из «Снежной Маски» полумрак.
Но, сберегая эту лиру
Искусства радуги, – нам петь
Водному, золотому миру
И в тяжкий сумрак улететь, –
И пусть «нутра» глашатай – ворон –
Кричит, что мир наш – в два шага:
Анаколуф и оксюморон
Тогда воздвигнем на врага
Завет
Зажег ты солнце во вселенной,
Да светить небу и земле,
Как лен, елеем напоенный,
В лампадном светит хрустале
Душа! вотще ты ожидала
В своей недремлющей молве,
Любовь холодная сияла
В ее нетленном торжестве, –
Но, опровергнув наши кущи, –
Как некий тяжкий катаклизм,
Открыл нам берега и пущи,
Благословенный символизм!
Всечасно изменяя лица
Над ярым грохотом зыбей,
Он орлий вперял зеницы,
Тать богоравный Прометей!
Воздвигнулась над городами
Его единственная длань –
И длань его была как пламя,
Его таинственная дань.
Он, возлюбивший, возрастивший
Сердце безпечное мое, –
Он, в смертной буре приютивший
Мое ночное бытие, –
Он, неисповедимой тучей
Наш озаривший небосклон,
Он – непокорный, он – могучий,
Он: – жизнь, – любовь, – мечта – и сон, –
Над ясной старицей вселенной
Он сердце жаркое открыл –
И огнекрылый, и блаженный
Как оный вестник Гавриил!
Душа, ты дней начальных – слово,
Перегори в его огне –
И жадно трепета ночного
Вкуси! – и стань в палящем дне!
ЗДЕСЬ КОНЧАЕТСЯ ВТОРАЯ КНИГА
(III)
ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ ТРЕТЬЯ КНИГА
Je sentis amerement que j’dtais un passant dans ce monde a la fois etranger et cheri
Freres humaias qui apres nous vivez,
N'aiez le coeur centre nous endurcie
Рыдания
Моя жена в гробу лежала
И я рыдал у ног ее,
И так безумно уставало
Сердце разбитое мое.
На небесах в сияньях вольных –
Неотвратимые пути, –
Зачем же в горестях безбольных
От них я не могу уйти!
Зачем разящею стрелою
Меня не поразила, Смерть –
– Она идет теперь к покою
В свою безропотную твердь.
Окончен подвиг многотрудный,
Настало душу упоить –
– Зачем в поляне изумрудной
Ты плакать захотел и жить!
Над грозовою глубиною,
Над изможденною стезей, –
Слепец, за нищею судьбою
Влачись в тяжелошумный бой.
В гробу безумной расцветая
Лежит спокойна и светла;
Зарницы золотые рая
Ты мне на землю принесла.
Но стерто все рукой железной
И неизбежною судьбой,
Зане была ты безвозмездной
И здесь помедлила со мной.
Безумно сердце уставало:
Теперь – погибло все мое!
Моя жена в гробу лежала
И бился я у ног ее
Раб
Я раб греха
О, в этом топоте и шепоте
Все новое здесь для меня:
Шум площади и эти лошади
И бешеная пляска дня.
Как сон, как сон вы, пальмы милые,
Поля и хижины мои
И хищники ширококрылые,
И рек тяжелые струи. –
Цепями режущими сдавленный
Перед толпой я обнажен –
Я – солнцем яростным отравленный,
И всем, что было – явь и сон!
Сосед с прогорклыми оливками
Протягивает руку мне.
И мысли пробегут обрывками
В бунтующей нетишине, –
И странен знак сторожу поданный –
И я бледнею от стыда:
Обманом пойманный и проданный
Иду, иду – куда? куда?