- В ме-есяц, - обрадовался Вит.
- В день, - сказал Жора и положил трубку.
Он посмотрел на меня:
- Едем в Израиль?
Я притворился, что не расслышал. Я не думал, что Жора мог серьезно отнестись к предложению Вита.
- Ты оглох, я спросил!
Жора ждал ответа. Я медлил.
- Ты серьезно? - затем спросил я.
- Серьезнее некуда.
- Я должен сначала поду...
- Тут и думать нечего, - прервал меня Жора.
- Да хоть к черту на кулички, - сказал я, - но прежде надо найти моих.
Жора расхохотался:
- Ну, ты и зануда! Тинку, найди мне Тинку! А потом ищи кого хочешь!
Опять?! Опять эта Тинка выперлась мне больным зубом! Я чуть было не послал Жору с его Тинкой куда-подальше! Но, удивительное дело, - как только её имя всплывало в разговоре, меня, я заметил, уже не трясло. Я уговаривал себя не бояться её и...
- Ты её боялся? - спрашивает Лена.
- Ну, не то чтобы она вызывала какой-то там страх, нет... Но чувство не формулируемой словами густой вязкой неопределённости, какого-то озноба с оскоминой... Зуд... Хотелось ожечь себя струёй огнемёта... Это чувство не покидало меня ни днём ни ночью. И вот что ещё поразительно: сверлила мозг какая-нибудь строка: «...и я человек стержня, пронизывающего пирог мироустройства...». Какого стержня, какого мироустройства? И при чём тут какие-то пироги? Хоть и с абрикосовым вареньем! И какое отношение к этому мироустройству имеет Тина?
Я просто дурью дурел!
- И что, что в конце концов оказалось? - спрашивает Лена.
- Оказалось... Как раз-таки и оказалось... Ходят же ещё по земле всякие там барабашки и вурдалаки...
- И ты в них веришь?
- Верую...
Да пропади она пропадом, ваша Тина!
Глава 3
Наши клеточки! Разве мы могли о них забыть? Под грузом навалившихся перестроечных проблем мы не забывали, мы, конечно же, помнили о них, но ничем не выдавали этой священной памяти.
Шел, по-моему, 91 год. Как можно забыть о том, что связано с твоим предназначением на земле?! В том, что раскрытие механизмов продления жизни человека, создание эликсира вечной жизни и достижение его бессмертия было смыслом нашей жизни, теперь у нас не было ни малейшего сомнения. Мы просто ждали своего часа, веря в свое дело и не теряя при этом ни минуты для достижения своей по-настоящему достойной и великой цели. И вера наша по-прежнему питала наш дух. Разумеется, клетки были всегда с нами, мы как могли их кормили, поили, они были сыты и радостны, делились и множились, росли... Брежнев жил рядом со сколопендрой, а Ленин соседствовал с дикторшей ЦТ. На всякий случай мы пополнили свою коллекцию выдающихся личностей клетками волосяной луковицы с почти лысой головы Орби. Мало ли... Но у нас не было и в мыслях его клонировать, хотя он и стал Нобелевским лауреатом премии мира... Это, конечно, всевселенский конфуз! Какая там премия?! Какого мира?! Этот недоумок развязал такую войну миров, что похлеще, чем у Герберта Уэллса.
- Он развязал нам руки, - вступилась Лена за Горбачева.
- И завязал, запудрил глаза. И души опустошил... Выел! Этот его великовозрастный ползучий инфантилизм обставил самого Терминатора. Так разрушить полмира мог только полный невежда и недоумок.
- Может быть, может быть, - говорит Лена, - в отличие от Наполеона, однажды сказавшего про себя «Я не добр, но надежен», этот, пожалуй, чересчур добр и совсем ненадежен. Нет. Совсем безнадежен.
- Да он Наполеону и в подметки-то не очень годится! Разве что...
- Что?
- Какое-то время мы вообще не показывались в лаборатории. Я наслаждался тем, что не надо было никуда спешить. Мы вдруг заметили, что пришла весна, помню, снег долго лежал в лесу под деревьями, а на улицах Москвы уже брызнули первые почки. Мы ничего не делали, и это бездействие угнетало нас сильнее, чем наши неудачи. Честно сказать - я опасался куда-либо звонить, чтобы в ответ не услышать грустное «нет». И не торопился искать своих. Тину - просто забыли... Жора тоже не торопил, мы выжидали. Ситуация должна была как-то разрешиться, мы это понимали. Прошли праздники...
- Мы просто теряем время, - как-то сказал я Жоре, чем вызвал его удивление.
- Разве ты до сих пор?!
Он недоумевал.
- Я плачу тебе бешеные деньги, а ты...
Это была шутка, но и укор.
- Ищи же!- сказал он еще раз, и теперь это прозвучало для меня, как приказ!
Мы решили искать. Но кого в первую очередь - Юру, Ию или Тамару, или Ваську Тамарова, или Альку Дубницкого?.. Может быть, все-таки Ушкова? Он как раз... Стас! Ага, Стас! Начнем с него! Тину? С чего бы вдруг Тину? Никто даже не произнёс её имени! Даже Жора!