Глава 18
Я поднимался к вершине монмартрского холма, увенчанного ослепительно белыми куполами Сакре-Кер и до сих пор усеянного невзрачными одноэтажными домиками с облезлыми стенами, кажущимися беззащитно-униженными соседством со своими высотными современными собратьями. Я плелся по крутым извилистым улочкам и бесчисленным каменным лестницам, любуясь зелеными палисадниками и балконами-клумбами, пестрящими всеми красками мира цветами. Уличные художники, торговцы овощами и фруктами, звонкие и смелые цветочницы, хватающие тебя за рукав, ранние проститутки и праздно шатающиеся туристы...О революционной славе Монмартра ничего не напоминало, разве что Стена Коммунаров на кладбище Пер-Лашез и гордо развевающийся над «Отель-де-Виль» стяг красного кумача, приходящий на память из зачитанных страниц школьного учебника. Как Сизиф пер на гору свой злополучный камень, так и я тащил на вершину огнем пекущие пятки, хотя можно было спокойно взять эту, казалось, неприступную высоту на фуникулере. Иногда я садился на еще хранящую дневное тепло каменную ступеньку и безучастно рассматривал туристов, снующих в одиночку или небольшими группками в поисках достопримечательностей. И вдруг на одной из афиш я увидел Аню, да-да, улыбающуюся Аню. Ее смеющиеся глаза, ее губы... Следующий телефонный звонок поймал меня на Елисейских полях у изумительной красоты невысокого старинного здания.
- Слушай, - сказал Жора, - ты там долго еще намерен оставаться?
Я не знал, что на это ответить, потому что ответ был ясен и попугаю.
- Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
Я ждал.
- Нам предлагают участие, я считаю, в совершенно безумном
проекте. Представляешь, эти неистощимые япошки дышат нам в затылок.
- А я тебе что говорил!
- Но их технология стимуляции роста клонов настолько проста и надежна, что просто диву даешься. Мы с тобой этот вариант обсуждали в Йоханнесбурге... Ты помнишь?
- Да, - сказал я.
- Ты спишь?
- С чего ты взял?
Повисла пауза.
- Алло, ты слышишь меня? Ты купил мне подарок?
- Не ори, - сказал я, - говори.
Жора еще какое-то время с восхищением рассказывал о каких-то достижениях японцев, затем спросил:
- Как думаешь, соглашаться?
- Мы ничего не теряем, - сказал я.
- Ты уговорил свою кралю? Что ты за нее уцепился? Как ты там?..
Вопросов было неожиданно много, и на один из них мне удалось ответить.
- Далась она тебе!
Я не стал ничего объяснять, и мое молчание отбило у него желание спрашивать дальше.
- Как ты там? Ты купил мне подарок?
Никогда прежде он не интересовался моим самочувствием.
- Натер ноги.
- Ноги - это ничего, - сказал Жора, хмыкнув в трубку, - лишь бы не...
Я видел, как он улыбается.
- Привет Анке, вы спите?
- Соглашайся, - сказал я, - и будь с ними поосторожней. Они могут слямзить нашу идею, сорвав ее с твоих губ...
- Это ясно. Ты мне Тинку нашёл?
- Да иди ты...
Я, скучая, сидел на скамеечке, сдернув с ног свои желтые новые туфли и рассматривал город, подернутый сизой дымкой. Надо же было как-то убить время! Мне было радостно слышать далекий веселый звонкий Жорин баритон, обеспокоенный в большей степени тем, что мы с Аней уже спим. «Мне кажется, ты гоняешься за мертвецами» - сказал он однажды, когда убедился в моем непременном желании разыскать Аню и Юру. И теперь вот ещё эту Тину. Тогда он не мог и представить себе, как они нам были нужны.
А сейчас его заботило только то, что мир не стоит на месте и, хотя мы и живем в кипящем слое научных достижений, нас могут в два счета обскакать какие-то там япошки или индусы, а то и китайцы или евреи, чьи научные разработки в области клонирования человека, мы это уже знали не понаслышке, заставляли нас торопиться.
- Хорошо, - сказал Жора, - ты когда вернешься?
- Я еще не видел Аню.
Снова повисла короткая пауза.
- Хорошо, увидимся, - сказал он, - тащи ее к нам!
- Ты там не женись на японке.
- Как получится, - рассмеялся он, - ты там поскреби по сусекам.
- Поскребу, - пробурчал я.
- Без Тинки приедешь - убью, - пошутил Жора.
А мне было не до шуток.
День умирал. На каменных плитах ворковали голуби, хотелось есть и беззаботно сидеть вот так до утра. Я закрыл глаза и прислушался: тихий шелест листьев над головой, сердитое воркование, далекие голоса туристов, иногда звонкий смех... Мысль о том, что мне нужно надеть штиблеты была для меня ненавистной. Мне хотелось швырнуть их с вершины Монмартра в сторону Эйфелевой башни или собора Парижской Богоматери, чтобы они, вращаясь пропеллерами, пролетели над Парижем, как бумеранги со сломанными лопастями, и никогда больше не возвращались ко мне.