- И только? - спрашивает Лена.
- Что?
- Только стихи и всё?
- Как же, а финтифлюшка?
- Жорина?
- Тинина!
- Ты уверен?
- Отстрянь, а? Лен, извини, пожалуйста, но... Я же сказал: понятия не имею!
- Да... Ладно... Прости... Помню...
- Да ладно, - говорю я, - просто уже...
Лена кивает, я продолжаю:
- Как бы там ни было, - говорю я, - но до конца недели, я на это надеялся, всем другим Аня предпочла меня. Это была моя маленькая победа? Или не малая? Она говорила в основном по-французски, но и по-русски, и по-английски. Ее греческий оставлял желать лучшего, а арабский и китайский были просто невыносимы.
- Фух!- вырвалось наконец у нее, и она швырнула трубку на диван,
как швыряют давно надоевшую вещь.- Едем!
На сборы ушло несколько минут, и мы снова катили в ее фешенебельном «Феррари» по улицам Парижа.
- Хочешь побывать у Наполеона?- спросила Аня, когда мы на бешеной скорости проносились мимо Дома Инвалидов.
- Я уже был у него.
- Когда ты успел?
Я рассказал ей подробно историю с поиском генома императора. Не отрывая взгляда от задницы какого-то «Пежо», она только покачала головой из стороны в сторону.
- Невероятно, - сказала она, - это всего лишь красивая сказка.
- Что?
- Все ваши придумки с Пирамидой и с Наполеоном.
- Это не придумки, это...
- Да знаю я, знаю!.. Но это не укладывается в голове.
Наконец мы вырвались на простор загородного шоссе.
- Куда сегодня?- спросил я, выискивая на карте маршрут нашего
движения.
Чем дальше мы жили и узнавали друг друга, тем настойчивее Аня меня допытывала. После поворота на кольцевую дорогу, она пошла в наступление.
- Ты и в самом деле веришь в то, что тебе удастся вырастить
Наполеона? Или Ленина, Сталина, Тутанхамона?.. В клонирование Ленина я готова поверить, но оживить фараона, мумию, кусок воска...
Я ни словом не обмолвился о том, что клеточки крайней плоти вождя пролетариата давно были в Америке и уже дали первые всходы. Может быть, я проболтался под действием паров коньяка? Или Аня назвала только тех, кто в тот момент пришел ей на ум?
- А ты?- ответил я вопросом на вопрос.- Разве ты не веришь? Разве мы с тобой уже не вырастили его тогда в бане? Ты же помнишь Азу?
Вскоре мы выехали за городскую черту. Аня вдруг резко приняла вправо, так что раздался скрип тормозов и на нас понеслись крикливые гудки клаксонов. Машина подрулила к высокому, одиноко стоявшему дереву и остановилась в его тени.
- Давай, в конце концов, поговорим, - сказала она, - выкладывай все свои идеи и предложения, мне надоела вся эта мышиная возня, разговоры вокруг да около...
Глава 8
Мне казалось, что все уже сказано: Аза, Ленин, Тутанхамон... И Пирамида! И Пирамида!.. Я же подробно о Ней рассказывал. Но Аня до сих пор мне не верила. Была среда, кажется, среда. Я начал издалека, из самой бани. Я, как разведчик легенду, выучил наизусть свой рассказ. Конечно же, мне не надо было ничего учить, вся история была у меня в голове, и мне доставляло удовольствие разматывать клубок задуманного, чтобы его нить, как нить Ариадны, вывела Аню из лабиринта неведения. Время от времени Аня спрашивала, я отвечал. Мимо проносились машины, мы их не замечали. Я вглядывался в бесконечную изумрудную даль виноградных полей и, как и день тому назад, с задором пылкого юноши лепил на ее глазах из глины своей мечты Пирамиду жизни.
- Но зачем тебе я?
Я не слышал вопросов. Я пер, как танк.
- Ты просто... Ты не слышишь меня.
- От тебя требуется всего-ничего - бросить все к чертовой матери и последовать слепо за мной.
- Для этого мне нужно сначала сдуреть.
- Кто тебе мешает? Порадуй меня.
- Ты - Иисус? Слепо следовать можно только поверив...
- Верь же, верь!
- Ну, хорошо, хорошо! Допустим, тебе удастся...
- Нам!
- Я не уверена, что подхожу для таких дел.
- От тебя требуется только одно - быть рядом, быть другом!..
Аня, казалось, пропустила эту фразу мимо ушей.
- У меня нет друзей, - грустно сказала она.- Но как, скажи, ты себе представляешь?..
Она спрашивала и спрашивала, задавала даже совсем нелепые вопросы, но я видел, что и глаза, и уши ее полны одной-единственной моей фразой - «быть рядом»! Мы вышли из машины и теперь бродили по густой траве.
- Ты живешь в своем мире, рисуешь картины, на которых все люди друг другу улыбаются, где нет места зависти, и не за что зацепиться предательству. Тебе кажется, что из твоих картин вылетают волшебные птицы и селятся в кронах деревьев твоего райского сада...