— Откуда вы узнали, что индейцы расстанутся в высохшем русле реки?
— Я заметил внизу след на песке и сделал определенный вывод.
Когда я привел его к тому месту, Сэм посмотрел на меня с еще большей подозрительностью и спросил:
— Сэр, хоть раз вы можете сказать правду?
— Я никогда не обманывал вас, Сэм!
— М-да, я всегда считал вас прямым и честным человеком, но сейчас не могу вам верить. Вы действительно никогда не бывали в прерии?
— Никогда.
— И на Диком Западе тоже?
— Да.
— А может, вы побывали в стране, похожей на эту?
— Нет, до сих пор я не покидал родины.
— Так скажите мне, черт бы вас побрал, что же это получается? Является гринхорн, который еще не видел, как растет трава, не слышал, как поет земляная блоха, идет в первый раз в разведку и заставляет краснеть от стыда старого Сэма Хокенса. Я в вашем возрасте был раз в десять глупее, чтоб мне лопнуть! Что, по-вашему, должен чувствовать вестмен, у которого осталась хоть капля гордости?
— Не расстраивайтесь, Сэм!
— Легко сказать! Ведь я вынужден признать, что вы попали в точку, хотя до сих пор не понимаю, как вам это удалось.
— Только путем умозаключений. Умение делать выводы — весьма полезное качество для человека.
— Умозаключений? Не понимаю. Слишком умно для меня.
— Я делал выводы вот так: если индейцы едут друг за другом, они хотят замести следы. Эти два апача ехали гуськом, следовательно, они заметали следы. Понятно?
— Конечно.
— Исходя из этого, я и пришел к верному решению. Настоящий вестмен должен прежде всего хорошо думать. Хотите, представлю вам еще один вывод?
— Интересно.
— Вот вас зовут Хокенс. На английском языке «хок» значит «ястреб». Правильно?
— Да.
— Итак, слушайте внимательно! Ястреб поедает полевых мышей. Я прав?
— Да, если поймает, то поедает.
— Отсюда можно сделать умозаключение: ястреб поедает полевых мышей, вас зовут Хокенс, значит, вы поедаете полевых мышей.
Сэм открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и собраться с мыслями, посмотрел на меня обалделым взором и вдруг завопил:
— Сэр, вы смеетесь надо мной? Что за неуместные шутки? Нанести такую смертельную обиду! Это я поедаю мышей, к тому же самых поганеньких — полевых? Требую удовлетворения немедленно! Как вы относитесь к поединку?
— Не имею ничего против.
— Отлично! Вы учились в университете?
— Да.
— Значит, согласно кодексу чести, вы можете дать мне удовлетворение. Я пришлю к вам моего секунданта.
— Конечно. А вы посещали университет?
— Нет.
— Значит, согласно кодексу чести, вы не имеете права требовать у меня удовлетворения. Ясно?
Сэм не нашелся, что ответить. Я выдержал паузу, а потом добавил:
— Хотя вы и не можете вызвать меня на поединок, но я все-таки дам вам удовлетворение.
— Какое?
— Дарю вам мою медвежью шкуру.
Маленькие глазки загорелись.
— Ведь она вам самому небось нужна?
— Нет. Дарю ее вам.
— На самом деле?
— Конечно.
— Черт побери, не откажусь! Спасибо, сэр, большое спасибо! Представляю, как все просто взбесятся от зависти! А знаете, что я из нее сделаю?
— Что же?
— Новую охотничью куртку. Представляете, куртка из шкуры серого медведя! Сам ее сошью. Довожу до вашего сведения, портной я первоклассный. Вы только посмотрите, как хорошо я починил старую куртку.
И он стал демонстрировать свой допотопный мешок, от множества кожаных заплат ставший твердым и толстым, как доска.
— Однако, — великодушно добавил он, — уши, когти и зубы получите вы, я уж обойдусь без этих трофеев, вы заслужили их, рискуя жизнью. Из них я сделаю для вас ожерелье, в этом я знаю толк. Согласны?
— Согласен.
— Вот это правильно, совершенно правильно, тогда и я, и вы будем удовлетворены. Да, вы молодец, большой молодец, ничего не скажешь. Дарите вашему Сэму Хокенсу медвежью шкуру! Если вам нравится, сэр, говорите себе на здоровье, что я поедаю не только полевых мышей, но даже и крыс, и это ничуть не нарушит моего душевного спокойствия. Ну а относительно книг… В общем, я признаю, что они не так уж и плохи и кое-чему могут научить. Вы на самом деле напишете такую книгу?
— Возможно, несколько.
— О том, что с вами приключилось?
— Безусловно.
— И обо мне там тоже будет?
— Я опишу в ней самых выдающихся из моих друзей. Это будет им памятник.
— Гм, гм! Выдающихся! Памятник! Неплохо звучит. Вчера я, наверное, ослышался. Значит, и обо мне?