Инчу-Чуна сделал паузу для того, чтобы заострить внимание слушателей, а Сэм шепнул мне:
— Черт возьми! Вот это интересно, очень интересно! Вы хоть понимаете, сэр, к чему он клонит?
— Догадываюсь, — ответил я.
— Так к чему же?
— Они устроят нам так называемый Божий суд. Кто-то из нас будет вызван на поединок.
— Да, похоже, но кто? Мне ужасно интересно.
Вождь продолжал:
— Бледнолицый, которого зовут Разящая Рука, самый достойный, как нам кажется, среди них, пусть сражается за жизнь остальных. Их судьба будет также зависеть от его противника, а им должен стать тот, кто среди апачей носит высшее звание. Им буду я, Инчу-Чуна, верховный вождь апачей.
— Гром и молния! Вы и он! — воскликнул вне себя от возбуждения Сэм.
— Уфф, уфф, уфф! — раздалось в рядах краснокожих.
Они и в самом деле были удивлены решением вождя сражаться со мной. Ведь он мог избежать опасности, о которой не мог не знать, и приказать любому из апачей вступить со мной в поединок. Вождь так объяснил свое решение:
— Слава Инчу-Чуны и Виннету пострадала от одного удара кулаком белою мужа. Один из них должен сражаться, чтобы смыть позор с обоих. Виннету уступит эту честь старшему, к тому же верховному вождю апачей. Мой сын согласился.
Он снова умолк.
— Радуйтесь, сэр! — сказал Сэм. — Вы, по крайней мере, умрете раньше нас. Вы его пощадили, а он вас укокошит без зазрения совести.
— Сэм, не торопитесь!
— А чего тут ждать! И так все ясно. Вы что, надеетесь, что это будет поединок на равных условиях?
— Даже и не мечтаю.
— Ну и слава Богу! В подобных случаях пленник заранее обречен. Вождь еще что-то говорит. Давайте послушаем.
Инчу-Чуна продолжал:
— Мы освободим Шеттерхэнда и велим ему переплыть реку. Он оружия не получит, у меня будет только томагавк. Если Шеттерхэнд сумеет переплыть реку и дойти до кедра по ту сторону реки, он будет спасен, а его товарищи — свободны. Если же я убью его, они погибнут тоже, но не от пыток и огня, а от наших пуль. Пусть все воины скажут, что слышали мои слова, поняли их и исполнят мою волю!
— Ты сказал! Хуг! — единогласно подтвердили воины.
Я думаю, понятно волнение, с каким мы выслушали приговор. Реакция Сэма была однозначной:
— Хитро задумано! Для поединка выбран самый достойный! Они и вправду считают вас новичком! В этом весь гвоздь! Меня побоялись пустить в воду! Уж Сэм Хокенс показал бы, что плавает как рыба. Но увы! Вы! Подумать только! Наша жизнь целиком зависит от вас, сэр!
— Дорогой Сэм, не волнуйтесь! — я пытался успокоить друга. Краснокожие сделали правильный выбор. Уж я постараюсь. И знайте, что все кончится хорошо.
— Дай-то Бог. Значит, не на жизнь, а на смерть? Но помните: Инчу-Чуну нельзя щадить! Даже не подумайте!
— Посмотрим!
— Тут нечего смотреть! Если пощадите его, сами погибнете и мы тоже. Надеетесь на свой кулак?
— Конечно.
— Не надейтесь. Рукопашного боя не будет.
— А как же он убьет меня?
— Томагавком. Вам ведь известно, что им пользуются не только в рукопашном бою. Томагавк — страшное оружие в борьбе на расстоянии. Индейцы так искусно метают топор, что с расстояния в сто шагов могут срезать кончик пальца. Инчу-Чуна не бросится на вас с томагавком, только кинет вам вдогонку, когда побежите к кедру, тут все и кончится. А может быть, и раньше, еще в воде. Поверьте, будь вы даже превосходным пловцом, вам не удастся доплыть до того берега. Инчу-Чуна ударит вас томагавком по голове, а вернее, по затылку, и закончит этот спектакль. Ни ваша сила, ни искусство на сей раз не пригодятся.
— Все это правда, дорогой Сэм. Но иногда можно большего добиться хитростью, чем силой.
— Хитростью? Скажете тоже! Для этого надо быть хитрым. Сэм Хокенс славится хитростью и то не понимает, каким это образом вы собираетесь перехитрить вождя. И вообще, устоит ли хитрость всех хитрецов в мире против метко брошенного томагавка?
— Устоит, Сэм, обязательно устоит!
— Как?
— Увидите, а скорее — не увидите. Пока. И верьте мне — все кончится хорошо.
— Вы так говорите, чтобы успокоить нас.
— Ничего подобного! У меня великолепный план.
— Вы придумали план? Только этого не хватало! План может быть один плыть на ту сторону. Все равно Инчу-Чуна достанет вас томагавком.
— Не достанет! Следите за мной внимательно — если я утону, мы будем спасены.