– Рад слышать это! – прервал его Холдер, тон его голоса стал нормальным. – Очевидно, я вас неверно расценил. Мне сказали, вы очень находчивы и изобретательны, если не желаете быть допрошенным. Если это действительно так, мне придется прибегать к крайним мерам, вплоть до ареста.
Мейсон рассмеялся:
– Ну-ну-ну… Репутация человека искажается по мере удаления от него самого, как мираж. Насколько все это важно, мистер Холдер? Когда вы хотите меня видеть?
– Как можно быстрее.
– В данный момент я очень занят, – сказал Мейсон.
И снова в голосе Холдера зазвучали напряженные начальственные нотки:
– Дело очень важное, мистер Мейсон, не только из-за ситуации здесь. Я сотрудничаю с другими офицерами в правоохранительных органах, и мы все согласились…
– Ясно, ясно, понимаю, – снова рассмеялся Мейсон. – Вы связались с кем-то из политических сфер, они стали на вас нажимать, затем, по всей вероятности, кто-то проболтался газетам, и, прежде чем вы успели что-либо подумать, вам уже надо что-то предпринимать. Если вы не вызовете меня для допроса к себе, на вас обрушится лавина критики.
Холдер, голос которого вновь утратил металлическое звучание, сказал:
– Очевидно, вы хороший психолог, мистер Мейсон. Мы здесь живем в сравнительно тесном кругу. Очевидно, вы знакомы с такими нравами.
– Хорошо, – согласился Мейсон. – Я очень занят, но мы с мисс Стрит к вам приедем. Давайте посмотрим. Я сяду на самолет на Сан-Франциско и…
– К сожалению, работа нашей гражданской авиации оставляет желать много лучшего, – прервал Холдер.
– Да, конечно… Нет, знаете, я слишком занят, чтобы ждать рейсовый самолет. Вот как я сделаю, мистер Холдер. Я доберусь до Сан-Франциско или, возможно, до Сакраменто, а оттуда зафрахтую самолет. У вас в Оровилле есть посадочная площадка?
– Да.
– Ол-райт. Я буду на этой площадке – давайте сообразим – да, ровно в пять тридцать.
– Вам вовсе незачем стараться попасть сюда к какому-то назначенному времени, – смягчился Холдер. – Мне нужно с вами поговорить, и, конечно, хотелось бы как можно скорее, но…
– Ничего страшного, вы занятой человек, у вас много неотложных дел. Я тоже занятой человек. Мне тоже многое надо сделать. Поэтому мы и должны договориться совершенно точно о встрече, чтобы вы не были связаны, а я был уверен, что, оказавшись на месте, не буду терять время на ожидание. Вас устраивает пять тридцать?
– Вполне, – сказал Холдер, затем добавил извиняющимся тоном: – Мне очень не хочется беспокоить такого занятого человека, как вы, у которого каждая минута на счету. В конце концов, это, возможно, относительно второстепенный вопрос, то есть, я хочу сказать, у вас наверняка имеется объяснение, но вы правы, на меня оказывают значительное давление и…
– Я все понимаю, – сердечно произнес Мейсон. – Не беспокойтесь, мистер Холдер. Я буду рад вам услужить. Мы с мисс Стрит будем на месте в пять тридцать.
Мейсон повесил трубку и подмигнул Делле.
– Шеф, меня удивило, что вы сдались практически без сопротивления.
– Надо быть практичным, Делла.
– Так вы поступили практично? Не понимаю!
– В данный момент наше положение весьма щекотливое. Я хочу оттянуть допрос, насколько это удастся.
– Так.
– А это значит, что я не буду доступен для местной прессы, местной полиции или местного прокурора. Мне требуется какое-то время, чтобы привести в порядок свои мысли, чтобы посеянные семена начали прорастать. Необходимо еще знать, что выяснил Пол Дрейк.
– И тогда вы прямиком попадете в руки окружного прокурора Бьютта, где уже не посмеете отвечать на некоторые вопросы, не накликав беду на свою голову.
– Чем на большее число вопросов я бы ответил прямо сейчас, тем сложнее оказалось бы мое собственное положение, – засмеялся Мейсон. – Перестань думать о практических реальностях, Делла, и вообрази, какая великолепная ситуация открылась тебе.
Прежде всего мы уезжаем без промедления и в большой спешке. У нас нет времени отвечать на вопросы, заданные нам кем бы то ни было. Мы торопимся попасть на самолет, чтобы успеть на свидание с окружным прокурором Бьютта. У нас будет великолепная реклама: всем станет известно, что, как только Холдер пожелал нас допросить, мы все бросили и помчались в его округ, не заставляя его прибегать к последним отчаянным мерам.