– Удобно ли это, шеф? Могу ли я закрыть глаза? – самым невинным голосом спросила Делла.
– Конечно, тебя никто не осудит. Если удастся отключиться на несколько минут, это будет уже кое-что.
Приложив палец к губам, Мейсон призвал к молчанию.
– Да, спасибо, – пробормотала Делла с нарочито громким зевком.
Наступил интервал в несколько минут, в течение которых в комнате стояла мертвая тишина. Делла Стрит действительно сидела с закрытыми глазами, положив голову на спинку кресла. Мейсон задумчиво курил, время от времени стряхивая пепел в большую морскую раковину на прокурорском столе.
Наконец дверь соседнего кабинета открылась, трое мужчин поочередно вошли в комнату. За ними шествовал четвертый.
Взглянув на него, Мейсон воскликнул:
– Прекрасно, прекрасно! Сидни Бум. Как поживаете, мистер Бум? Рад видеть вас снова.
Адвокат поднялся, они пожали друг другу руки. Бум улыбнулся:
– Рад вас видеть, мистер Мейсон. Здравствуйте, мисс Стрит.
Делла Стрит протянула руку офицеру:
– Очень приятно с вами снова встретиться.
– Благодарю вас.
Вновь заскрипели стулья. Видимо, Холдер изобрел новую линию атаки. Он обратился с вопросами к Буму:
– Вы офицер из Парадайза?
– Да.
– Работаете здесь, в офисе шерифа?
– Да, сэр.
– Скажите, вас вызывали вчера вечером в резиденцию Эда Дейвенпорта?
– Да, сэр, – и тут же сам задал вопрос: – Вы имеете в виду дом на Крествью-Драйв?
– Не спрашивайте, где он находится. Я задал вопрос.
– Ну, я не уверен, кому принадлежит дом. Хотя да, знаю. Мне сказала та особа.
– Какая особа? – спросил Мейсон.
– Секретарь. Мейбл Нордж.
– Одну минуточку, – попросил Мейсон. – Я не могу спокойно выслушивать, как вы доказываете право на собственность.
– Я совершенно ничего не доказываю, – сердито заговорил Холдер. – Я просто хочу ознакомить вас с некоторыми доказательствами, которыми мы располагаем.
– Но вы же отчетливо спросили, кто владеет собственностью, – не сдавался Мейсон, – и мистер Бум ответил, что источником его сведений была мисс Мейбл Нордж. Я предполагаю, Мейбл Нордж не является специалистом в вопросах права на собственность, поэтому любое сообщение, сделанное ею, относится к категории слухов и…
– Конечно, конечно! – замахал руками Холдер. – Мы же не в зале суда и не рассматриваем право на собственность.
– Но вы сами подняли этот вопрос.
– Я просто описываю дом.
– Тогда почему не характеризовать его номером по Крествью-Драйв?
– Ол-райт. Давайте подойдем к этому вопросу иначе. Вас вызвали в дом по Крествью-Драйв. Где он находится?
– Когда вы выезжаете на Крествью-Драйв и добираетесь до конца улицы, это самый последний дом справа: большое, беспорядочно выстроенное здание, окруженное высокими деревьями, фруктовыми и просто дающими тень.
– Вы различаете для себя эти два вида деревьев? – поинтересовался Мейсон.
– Да, – ответил Бум.
– В действительности-то, мистер Бум, некоторые фруктовые деревья тоже дают густую тень. Возьмите, для примера, фиговые пальмы…
– Одну минуточку! – вмешался Холдер, в его голосе звучал гнев. – Я провожу расследование, мистер Мейсон. В данный момент допрашиваю мистера Бума, потому вынужден просить вас соблюдать тишину.
– Независимо от того, будут ли содержаться в утверждениях Бума некоторые неточности?
– Независимо от всего! – окончательно обозлился Холдер. – Я прошу вас сидеть тихо.
– Прекрасно. Полагаю, все находящиеся в этом помещении слышали, мне предложено соблюдать тишину, независимо от того, будут ли в показаниях Бума неточности или нет. Больше я не стану прерывать. Продолжайте.
– Вы заходили в этот дом? – спросил Холдер.
– Заходил.
– По чьей просьбе?
– Мейбл Нордж.
– Кто она такая?
– Как я понял, личный секретарь Эда Дейвенпорта. Я ее довольно часто видел в Парадайзе.
– Вы были знакомы с Дейвенпортом при жизни?
– Да, я с ним несколько раз разговаривал.
– И вы приехали в этот дом по просьбе Мейбл Нордж?
– Да, она звонила в полицию.
– Что вы обнаружили?
– Обнаружил незапертую дверь, всюду горел свет, а мистер Мейсон и мисс Стрит чувствовали себя как дома.
– Что еще?
– Мейбл Нордж поручила мне отыскать письмо, написанное мистером Дейвенпортом и оставленное у нее с указанием открыть его в случае его смерти.
– Что вы сделали?