А Горбунов сразу со студенческой скамьи — в гуще революции. В 1917 году он уже секретарь Совнаркома и личный секретарь Владимира Ильича Ленина. Потом — фронты гражданской войны, Реввоенсоветы двух армий, высшая боевая награда тех лет — орден Красного Знамени. Вернулся с фронта на изнурительную, напряженную работу управляющего делами Совнаркома, выполнял многие поручения Ленина, связанные с первыми шагами советской науки и техники.
Постепенно наука стала его главным партийным делом. Таджикско-Памирская экспедиция, которую он возглавлял четыре года, всерьез столкнула его с горными кручами, с заоблачными вершинами. И тогда он занялся альпинизмом упорно и увлеченно. У него просто не было времени для длительных тренировок, однако воля и упорство тоже далеко не последние качества для горовосходителя.
И все же на этот раз годы дали себя знать.
Запись о прибывших в дневнике Абалакова: «Старательно помогаю им. Измотались они крепко».
Но что такое «старательно помогаю»?
А вот что. Сначала спускается встречать первую пару, провожает ее до лагеря, забирая часть клади. Затем спускается навстречу второй — в ней люди «едва живы». Зацепив веревку за крюк, поочередно вытягивает на ней Горбунова и его связчика. Предлагает Горбунову снять рюкзак: «Я после за ним схожу». Уже в темноте доводит прибывших в лагерь и в темноте же спускается опять, на этот раз за рюкзаком, который неразличим среди камней. Добирается до лагеря, где «все свалились» и «слышны стоны».
Абалаков не жалеет себя, не бережет силы. А ведь он знает, что самое трудное — впереди и что это самое трудное выпадет на его долю. Растрачивая себя ради товарищей, он уменьшает свои шансы на личный успех, но без колебаний подхватывает тяжелый рюкзак ослабевшего. Никто не прокладывает ему дорогу — напротив, он прокладывает дорогу другим, сбрасывает опасные камни, ставит палатки, растапливает снег, чтобы товарищи согрелись глотком кипятка.
Это человек большой нравственной силы и безупречной порядочности.
Пройдет год, и он окажется на пути к другой вершине. С ним брат Виталий и еще четверо. Все сулит успех. И вдруг один из альпинистов обнаруживает: отморозил ногу. Не может идти ни вперед, ни назад. Двоим предстоит спускать его. Из них, по крайней мере, один должен быть особенно опытным.
Все это — на последнем переходе к уже совсем близкой вершине. Пойти с обморозившимся — отказаться от победы. Предлагается бросить жребий. И тут Евгений Абалаков говорит: «Не надо никакого жребия, спускаться буду я…»
Вершину покоряют трое: Виталий Абалаков, Касьян Чернуха, Иван Лукин. Это пик Ленина. Высота 7134 метра. Евгений Абалаков, добровольно отказавшись от чести стать первовосходителем, спустился с обморозившимся товарищем с высоты около 7000 метров…
Но все это будет год спустя. А пока — лагерь на пике Коммунизма.
Утро. Альпинисты, привалившись к камням, расселись возле палатки. Их лица покрыты белой мазью, защищающей от солнечных ожогов. В темных очках, обросшие бородами, исхудавшие, они мечтали о похлебке, пахнущей дымком.
Но среди вечных снегов нет топлива для костра. Да и похлебку варить не из чего. Продуктов поднято совсем мало. Сейчас, когда особенно нужны силы, завтрак, обед и ужин будет состоять из нескольких ложек манной каши, сваренной на кубиках сухого спирта, пяти-шести галет и двух кусков сахара. Остается еще пять банок консервов, но их берегут для последнего этапа.
Абалаков и Гущин, забрав метеостанцию, уходят, чтобы поднять ее как можно выше и потом вернуться к остальным.
Дневник Абалакова:
«Через каждые 25–30 шагов отдых. В горле пересыхает. Дыхание частое. Охватывает чувство какой-то подавленности: кругом снежная пустыня, метет, клубятся облака… Даниил Иванович плетью висит на ледорубе или валится в снег».
28 августа. «Бурная ночь. Опасались, как бы не сорвало палатки. Туманное утро, туманное настроение».
Всем ясно: откладывать штурм нельзя. Силы уходят, продовольствие тает.
29 августа штурмующая группа покидает лагерь «6400». В разреженном воздухе мучительно трудно дышать, двигаться, рюкзаки словно наполняются свинцом. То один, то другой бессильно валится на снег.
Именно к этому дню и относится запись Абалакова: «Настроение у меня чудесное — ору песни». Он уходит вперед, расчищает от льда и снега место для лагеря «6900», удивляясь, как у него набралось столько энергии на такой высоте.
Ночью дует ураганный ветер. При свете спички Абалаков смотрит на термометр: двадцать градусов мороза.
30 августа не остается сомнений, что идти к вершине могут только трое. Рука Гущина распухла под окровавленным бинтом и невыносимо ноет. Есть опасность гангрены. Другой альпинист обморозил ноги. Третий свален горной болезнью.