Вопрос о происхождении народов — один из наиболее сложных в истории. Ученые многих стран — археологи, лингвисты, антропологи, этнографы, историки — совместно ищут здесь верные ответы.
А теперь несколько слов о судьбе Арминия Вамбери. Люди, в начале нашего века зачитывавшиеся его книгами, были уверены, что их автор погиб в какой-нибудь новой, отчаянно дерзкой экспедиции. Между тем он после своих необыкновенных приключений на Востоке прожил еще полвека. Прожил, навсегда забросив посох странника.
Став профессором восточных языков, он путешествовал лишь в удобных экипажах, в купе спальных вагонов, в каютах первого класса.
Найдя, что на родине его недостаточно оценили и вознаградили, Вамбери переселился в Лондон. Он занялся политикой, считался специалистом по «русским делам». Вчерашний «хромой дервиш» стал служить интересам колониальной империи. Когда король Эдуард II наградил Вамбери орденом Виктории, было сказано, что это делается в знак его заслуг перед Великобританией.
Читатель, наверное, будет разочарован, узнав обо всем этом. Большинство исследователей оставались верными избранному пути, пока у них хватало сил. Вамбери же «круто повернул руль».
Но до этого поворота он проявил себя дерзким и умелым путешественником, повлиявшим на многих исследователей Востока.
Видный советский географ и путешественник Эдуард Макарович Мурзаев вспоминает, как поразили его смелость, выдержка, находчивость и преданность молодого Вамбери науке.
«Увлекшись Вамбери, я сам стал изучать восточные страны, читал Коран, труды по истории Востока, — пишет Мурзаев. — В какой-то мере путешествия Вамбери оказали влияние на мои интересы к Средней и Центральной Азии. И вот всю жизнь я занимаюсь изучением пустынь и гор внутренних частей Азиатского материка».
Вечный фрегат
Его вытянули наверх чуть не силой.
Он упрямо не хотел покидать кают-компанию, где облюбовал себе уютное местечко. Лишь после особенно яростных ударов волн, когда вода начала хлестать в люки и изрядно окатила его, он, ворча, уступил.
Шторм к этому времени набрал пугающую мощь. Ветер с воем срывал гребни волн, обрушивая потоки на палубу. Вспышки молний выхватывали из кромешной тьмы белую пену взбесившегося океана, кучку мокрых матросов, тянувших какую-то снасть. Молнии сверкали поминутно, но рев шторма заглушал раскаты грома.
Он поискал взглядом луну. Люди, спускавшиеся к нему в кают-компанию, соблазняли его дивной картиной: с одной стороны корабль и волны, освещенные мертвенным лунным светом, с другой — неистовство бушующей в тучах грозы. Так где же луна?
— Ушла, — сказал старший штурманский офицер. — Вы бы еще до завтра сидели в каюте!
Капитан нёс штормовую вахту. Он приветливо кивнул поднявшемуся к нему и, обводя рукой горизонт, сказал, ожидая восторгов и похвал:
— Какова картина, Иван Александрович? А?
Ответ был ошеломляющим:
— Безобразие, беспорядок!
Еще раз взглянув на молнии, гаснувшие в волнах так близко, что казалось, одна из них вот-вот ударит в мачту или опалит паруса, Иван Александрович, мокрый, нахохлившийся, удалился к себе в каюту.
Это было в апреле 1853 года неподалеку от мыса Доброй Надежды, которому более подошло бы к случаю другое его название: мыс Бурь. В переделку попал парусный фрегат «Паллада», на котором находился писатель Иван Александрович Гончаров.
Два его слова запомнились уже своей необычностью. Иные возмущались: так о грозной силе океана мог отозваться скорее сухой педант, чем путешествующий литератор. Позднее говорили еще, что фраза подошла бы, пожалуй, и для самого Ильи Ильича Обломова. А отсюда уже было недалеко и до сравнений персонажа с его творцом…
О своем плавании Иван Александрович Гончаров рассказал в книге «Фрегат «Паллада». Но это, если можно так выразиться, недосказанная книга. Некоторые важные обстоятельства плавания исследователи узнали лишь позднее, из документов, из воспоминаний его участников, из не публиковавшейся до поры до времени переписки писателя.
И тут выяснилось, что, хотя книга «Фрегат «Паллада» и написана от первого лица, не всегда следует верить автору, создавшему образ литератора, который, зевая, апатично, лениво смотрит в «безбрежную даль» океана, размышляя о том, хороши ли гостиницы в Бразилии, есть ли прачки на Сандвичевых островах, на чем именно ездят в Австралии.