Однако кочевники рассказывали о развалинах мало и неохотно. Потанин смог записать лишь, что таинственный город находится где-то возле восточного рукава реки Эдзин. Собственно, не город, а остатки крепостных стен и домов, засыпанные песком. В развалинах, как говорят, иногда находили серебряные вещицы. Но вообще место это плохое, вокруг сыпучие пески, дорог нет, а если кто и пробрался бы туда, то еще неизвестно, удалось ли бы ему вернуться назад: там не сыщешь и глотка воды.
Потанин узнал немногое. Те, кто побывал в этом уголке пустыни Гоби позднее, — и того меньше. «Какой мертвый город? Не знаем, не слышали», — упрямо твердили местные кочевники-торгоуты в ответ на все вопросы. А некоторые даже сердились: «Неужели вы знаете о нашей стране больше, чем мы сами?»
Так возникли сомнения: да существуют ли на самом деле следы Хара-Хото или все уже давно развеяно ветром, погребено под песками?
Ответ должна была дать экспедиция Петра Кузьмича Козлова.
На поиски шел путешественник весьма известный и опытный. Мало кто из современников знал эту часть Центральной Азии лучше его. Экспедиция, среди целей которой намечались поиски Хара-Хото, была для Козлова четвертой большой экспедицией.
Ее снарядило Русское географическое общество. В канун наступающего 1908 года она покинула пограничный городок Кяхту.
Верблюды потянулись по старинной караванной дороге, с которой для русских исследователей обычно начинались путешествия в Монголию, Тибет, отдаленные районы Китая. Дорога эта вела в главный монгольский город Ургу — так прежде назывался нынешний Улан-Батор.
Козлова встретили здесь радушно и приветливо. Он быстро разыскал старых знакомых. В домике, где остановилась экспедиция, всегда было людно и шумно. Приходили живущие в Урге русские, приходили молчаливые монгольские проводники, вызвавшиеся сопровождать экспедицию.
Козлов, хорошо знавший быт, характер, обычаи, религиозные верования монголов, чувствовал себя в своей стихии. Он находил нужных людей, быстро сходился с ними, уважительно относясь к их пожеланиям. Без колебаний отложил на четыре дня выход каравана из Урги, когда проводники попросили его об этом: приближался праздник «Белого месяца», особо чтимый монголами. Да он и сам был рад узнать во время празднеств еще какие-то черточки народного характера.
Настоящее путешествие началось, в сущности, только с того январского дня, когда караван покинул Ургу.
Свирепый ветер нёс снег и песок. Редкие встречные, прижимая к груди руки для приветствия, неизменно повторяли: «Куйтун-байна!» («Очень холодно!»)
Козлов подбадривал спутников: ничего, потерпите, ведь мы движемся к югу, на свидание с весной.
И верно: вскоре в лазурном небе с клекотом закружились грифы, высматривая добычу в просыпающейся степи. Как-то на привале услышали песню жаворонка. Но после закатов, сменявших краски от пурпурных к розовым и фиолетовым, наступали холодные звездные ночи.
Все радовало Козлова. Он любил пустынные просторы, их торжественную тишину, их синие дали. Счастлив путешественник, который долгие годы живет, трудится среди чистой, девственной природы, любуясь ею, познавая ее!
После почти двух месяцев пути, перевалив через хребет Монгольского Алтая, караван оказался на землях местного князька, старого знакомого Козлова. Они встретились сердечно, но когда путешественник стал расспрашивать о дороге к Эдзин-голу, к реке, возле которой предстояло искать развалины Хара-Хото, хозяин насторожился.
— Нет туда дорог, нет, — повторял князь, добродушный сухонький старичок, а два его советника молчаливо кивали в знак согласия со словами своего господина. — Пустыня, песок и камень. Не пройти и лучшим верблюдам. Как обойтись без воды? А там взять ее негде!
Князь предлагал другие дороги через пустыню, более короткие и удобные. Козлов слушал, молча улыбаясь. Князь, не вытерпев, спросил: может, у его русского друга есть какой-нибудь большой интерес к Эдзин-голу?
— Да, — откровенно ответил Козлов. — Там, говорят, очень любопытные развалины старого города.
— А откуда вы об этом знаете? — удивился князь.
— Из книг наших путешественников и писем моих друзей.
— Вон оно что, — глубокомысленно протянул хозяин.
После некоторого раздумья он подтвердил: да, его люди бывали в Хара-Хото. Есть такой город, только он засыпан песками. И торгоуты, кочующие в тех местах, никому не говорят о мертвом городе. Никто из европейцев там не бывал. Дорога туда забыта. Торгоуты, по слухам, время от времени ищут там клады, но, кажется, настоящего богатства никто не нашел. Так, выкапывают кое-что…