Князь добавил, что только русским под силу большие раскопки, а в заключение попросил, чтобы Козлов никому не рассказывал об их беседе. Пусть торгоуты думают, будто русский сам нашел путь к развалинам. Он, князь, даст проводников, знающих дорогу к Эдзин-голу.
Гость крепко и благодарно пожал руку хозяину.
Удача, удача! Он все же существует, этот таинственный город! Потанин нашел верную путеводную нить, остается ею воспользоваться.
Козлов, вероятно, и сам не вполне отдавал себе отчет, почему Хара-Хото овладел его мечтами, заставил перед отъездом перерывать библиотеку Географического общества в попытках узнать о далеком прошлом пустыни Гоби.
Он понимал толк в монгольских древностях, но никогда не чувствовал особенного влечения к археологии. Быт, нравы племен и народов, природа — рельеф, климат, растительность, животный мир — вот привычный круг его интересов во время прежних путешествий.
Перед отъездом Козлов поделился своей мечтой лишь с несколькими особо близкими людьми.
В плане двухлетних работ экспедиции поиски Хара-Хото занимали едва не третьестепенное место. Считалось, что Козлов займется исследованиями Монголии лишь попутно, основное же внимание уделит району озера Кукунор, а также сборам естественно-исторических коллекций в провинции Сычуань, южная роскошная природа которой всегда привлекала натуралистов.
Козлов признавался впоследствии, что заветные мысли о поисках Хара-Хото он хранил «в тайнике души».
И вот они обретают реальность, цель близка и, похоже, вполне достижима!
Хмурым мартовским утром караван покинул ставку князя. Старичок, легко вскочив на коня, со своей свитой проводил путешественника.
При расставании склонился к его уху и проговорил тихо, чтобы не слышали окружающие: «Прощай, я уверен, что ты попадешь в Хара-Хото и найдешь там немало интересного».
Пошла пустыня с грядами каменистых холмов и руслами пересохших рек. Временами показывались стада антилоп. Огромные грифы кружили над караваном. Миражи то громоздили по горизонту желто-красные обрывы неведомых гор, то манили обманчивым блеском водной глади.
Минули две недели после выхода из ставки князя. Начался весенний перелет птиц.
В эту радостную пору, когда ликующая природа словно вливает в человека силы и новые надежды, экспедиция достигла бассейна Эдзин-гола.
И все сложилось как нельзя лучше. Местный управитель, которому Козлов послал шелковый «хадак» — «платок счастья» с изображением божеств, покровительствующих долголетию, — обещал не чинить препятствий на пути к Хара-Хото.
И 19 марта 1908 года взволнованный Петр Кузьмич Козлов увидел город своей мечты.
*
С чего начинается путешественник, исследователь?
Переберите сотни биографий. Они не сходны во многом, но почти всегда обнаруживается, что у истоков были книги. Книги возбудили желание подражать их героям, самому пожить хотя бы немного жизнью смелых, упрямых непосед, искавших свои тропы на земном шаре.
Мечтают о путешествиях миллионы. Становятся настоящими путешественниками тысячи. Выдающимися — сотни. Великими — единицы.
Итак, у истоков — книги. Это начало естественное, привычное. Но редко кому выпадает счастье увидеть, близко узнать любимого книжного героя.
Чаще всего мешает неумолимое время. Едва ли среди крупных путешественников прошлого века нашелся хотя бы один, с детства не слышавший о Джемсе Куке. Но увидеть его уже тогда можно было лишь на старинной гравюре.
И все же бывает невероятное: герой из книги приходит к читателю-романтику не в грезах, не во сне. Приходит — и зовет с собой. Не в переносном смысле, а буквально, с деловитой простотой.
Петя Козлов родился в городке Духовщина, на Смоленщине. Городок захудалый: от железной дороги — в стороне, лишь пылят тройки по старому почтовому тракту. Дважды в год сонную Духовщину на короткое время оживляют ярмарки. Купцы торгуют шорными изделиями, чугунной посудой, скупают конопляное семя, пеньку, скот.
Отец Пети — в найме у богатого торговца скотом. По весне гоняет гурты на Дон. Иногда берет с собой сына. Дорога долгая, скот гонят без спешки, чтобы не терял в весе.
Учится Козлов Петр в трехклассном училище, где за малые провинности бьют линейкой по ладоням, а за большие отставной солдат, сторож Ипат, пребольно сечет розгами.
Все изменяется после приезда нового учителя, Василия Порфирьевича Вахтерова, человека передовых взглядов. Пощипывая бородку, Вахтеров приглядывается к ученикам, старается обнаруживать и развивать их способности.