Глава одиннадцатая
На следующей неделе Джоанна вернулась на работу. Сразу же после возвращения она написала отцу о своем возвращении, но не упомянула о том, что разорвала помолвку с Джимми. Она знала, если он об этом узнает, то обязательно будет настаивать, чтобы Джоанна немедленно возвратилась на Дионисиус. И хотя ей самой и очень хотелось быть с отцом рядом, она была уверена, что ее новость вовсе не порадует ни Андреа, ни Марису. Нет уж, лучше она подождет и пока не сможет рассуждать разумно и здраво, не станет думать о решении всех своих проблем.
Жизнь скоро вошла в привычное русло, хотя Джоанне не хватало материнского тепла и заботы. Теперь весь дом был на ней и множество больших и маленьких дел не давали расслабиться. Миссис Твейнс считала, что Джоанне было бы гораздо удобнее жить в маленькой квартирке, но Джоанна не могла даже подумать о том, чтобы оставить привычную обстановку и куда-то переехать. Она делила свое время между работой в офисе и по дому, а свободные часы занимала, экспериментируя с приготовлением всяких экзотических блюд и шитьем одежды для себя. Она мало выбиралась на люди, но едва коллеги по работе узнали о расторжении помолвки, их жены стали приглашать Джоанну на ужин и представили ей нескольких неженатых молодых людей. Время от времени она баловала себя посещением концерта или театра, но это случалось не часто.
Несмотря на все происшедшее, Джимми все еще забегал навестить ее. Сначала Джоанна сомневалась, стоит ли позволять ему приходить, но шли недели, и она обнаружила, что теперь, когда не было речи об их женитьбе, она получала удовольствие от дружбы с ним. Если Джимми и надеялся таким образом заставить ее передумать, то он обманывался. Но через некоторое время до Джоанны дошел слух, что он начал встречаться с другой девушкой. Сначала Джоанна рассердилась на него из-за того, что услышала об этом от других, — он вполне мог и сам рассказать. Но потом она поняла, что он, по всей вероятности, вообразил, будто ее расстроит эта новость.
Наступила середина мая, и дни стояли длинные и теплые. Бывали даже моменты, когда Джоанна чувствовала себя почти счастливой. На работу и с работы она каждый день ходила пешком, а вечера проводила в саду. Позади дома была крохотная лужайка, и после ужина она выходила отдохнуть, удобно устроившись в шезлонге с шитьем или книжкой, лениво прислушиваясь к гудению насекомых в цветах и щебетанью птиц, гнездящихся под карнизом. Она регулярно писала отцу и время от времени получала от него ответные письма, но он, естественно, с нетерпением ожидал ее приезда на остров. Джоанна избегала вообще упоминать о Джимми и венчании, которое не могло состояться.
Однажды вечером она была приглашена на вечеринку к миссис Хастингс, жене доктора Хастингса, старшего коллеги. Джоанна не сумела придумать разумный предлог, чтобы отказаться, и была вынуждена поблагодарить хозяйку и принять приглашение. Она всерьез задумалась над тем, что ей надеть. Вечер в этот день был дождливый, но в последний момент она решила надеть шифоновый брючный костюм, который купила, поддавшись слабости, еще до смерти матери. Ткань была с узором в цветочек разных оттенков синего и зеленого цветов и хорошо гармонировала с ее фиалковыми глазами. Прическу она сделала строгую, подняв волосы высоко на голове и оставив свободными только два завитка у ушей. Результат ее утешил, и судя по энтузиазму, с которым ее встретил Алистер Скотт, молодой студент-медик, которого миссис Хастингс пригласила в партнеры Джоанне, она поняла, что ему ее внешность пришлась по вкусу. Большинство гостей были среднего или пожилого возраста, но все проявляли к ней внимание и дружеское участие, так что скоро она почувствовала себя свободно. Когда ужин окончился, пожилые гости уселись за бридж, а молодежь отправилась в ночной клуб танцевать.
Вечер оказался интересным, и Алистер повез ее домой в своем шикарном спортивном автомобиле с поднятым верхом уже далеко за полночь. Однако, хотя Джоанна и знала, что он ожидал от нее приглашения выпить кофе, она избежала этого, заявив, что очень устала, и согласилась только дать ему номер своего телефона, чтобы он мог на следующей неделе позвонить. Она шла по дорожке, весело размахивая сумочкой, нисколько не обращая внимание на все еще моросящий дождь и на то, что было уже три часа.
Алистер дождался, пока она сунула ключ в замочную скважину, и, крикнув «спокойной ночи», уехал. Однако в тот момент, когда Джоанна поворачивала в замке ключ, от стены отделилась тень, и Джоанна испуганно вскрикнула.
— Кто… Кто там? — голос ее предательски дрогнул, а когда она узнала, кто это, у нее подкосились ноги. — Димитри!
Лицо Димитри было напряженным и сердитым, и не дожидаясь приглашения, он потянулся мимо нее и повернул ключ в замке, распахнул дверь и бесцеремонно втолкнул ее внутрь. Потом он плотно закрыл дверь и запер ее на ключ от нежелательных гостей. Джоанна ощупью нашла выключатель и поспешила включить свет, глядя на Димитри и ожидая чего-нибудь неприятного.
Однако Димитри, видимо, не собирался удовлетворить ее любопытство. Он сбросил черный кожаный плащ, надетый поверх темного костюма, прошел через прихожую, заглянул в гостиную, потом открыл дверь в кухню и, найдя выключатель, включил там свет. Венецианские шторы на окнах были подняты, и Джоанна про себя с надеждой подумала, что никто не увидит их в такой поздний час. Она могла представить, сколько сплетен это бы вызвало. Но все-таки почему он здесь, вот так, без всяких предупреждений?
Сняв пальто, Джоанна медленно прошла за ним.
— Послушай, — неловко начала она. — Ты представляешь себе, который час?
— Думаешь, нет? — пробормотал он мрачно. — Сделай поскорее кофе! Ваш климат не назовешь здоровым!
Джоанне вдруг стало жутко от пришедшей в голову мысли.
— Почему… почему ты тут? — еле выговорила она. — Что-нибудь с отцом, да? Он… он…
— Он не умер, если ты именно это пытаешься сказать! — холодно сообщил Димитри. — Хотя тебя это мало волнует!
— Что ты имеешь в виду? — сердито взглянув на него, спросила Джоанна.
— Как будто ты не знаешь! — презрительно бросил Димитри.
— Но я на самом деле не знаю! Бога ради, имей же совесть сказать мне, зачем ты приехал.
— Все в свое время, — ответил Димитри, заглядывая в шкафы. — Есть у тебя вообще этот проклятый кофе?
— Только растворимый, — ответила Джоанна резко. — Ну-ка, дай я сама!
Она потянулась в буфет и вынула банку, потом повернулась к плите ставить чайник. Присутствие Димитри делало ее кухню крохотной, а находиться с ним так близко было выше ее сил.
Димитри отступил в сторону, расстегнул пиджак и сунул руки в карманы; так он стоял, широко расставив ноги, и внимательно смотрел на нее. Джоанна была уверена, что он намеренно заставлял ее нервничать, и, положив в две керамические кружки кофе, она повернулась к нему и сказала:
— Почему ты не пришел в приличное время?
— Я здесь с половины десятого, — мрачно сообщил он, прищурив темные глаза.
— Все время ждал здесь? — недоумевая, воскликнула она.
— Ну, конечно, с перерывом на обед, — язвительно заметил он. — Я съездил поесть, забронировал номер в отеле, несколько раз позвонил тебе и наконец встал на вахту.
Джоанна облокотилась о раковину.
— Не могу понять, чем я заслужила такое чрезвычайное внимание! — сказала она.
— Разве? — Димитри холодно оглядел ее. — Телеграмма от Андреа не произвела на тебя совершенно никакого впечатления? Или ты всегда такая спокойная?
— Телеграмма от Андреа? — недоумевая, повторила Джоанна. — Какая телеграмма? Я не получала телеграммы.
— Ну уж этому я никак не поверю! — сердито заявил Димитри. — О боги! Я ждал рядом, у телеграфа в Афинах, когда она отправляла ее!
— Я не получала телеграммы, — дрожащим голосом повторила Джоанна. — О чем была эта телеграмма? Об отце?
— Разумеется.
— Тогда что в ней сказано? — возмущенно крикнула Джоанна. — Бога ради, разве ты не видишь, что я говорю правду? — Она готова была вот-вот расплакаться.