Тогда он вдруг начал замечать, что у поросенка бегать получается лучше, чем у него, и он почувствовал, как внутри него зарождается странное чувство.
Хомяк советовался с хозяевами и рассказывал им о поросенке, который стал лучшим среди всех зверей их группы. Даже серый медведь более-менее благосклонно относился к новенькому поросенку, и это заставляло хомяка чувствовать себя хуже. Хозяева сказали хомяку, что ему нужно лучше стараться, и тогда он будет самым-самым, и хомяк последовал их совету.
С тех пор хомяк и поросенок стали непрерывно соперничать. Хомяк чувствовал, что он теряет позиции и становится вторым, но ему нельзя было быть вторым!
Он должен быть лучшим!
Хомяк перестал пытаться завести дружбу с поросенком, как делал раньше.
Но теперь поросенок стал улыбаться ему и пытаться подружиться.
Хомяка это раздражало, и он улыбался чуть нервной улыбкой; поросенку, однако, ввиду его тупости почувствовать неискренность поросенка было не дано.
Однажды поросенок окончательно обогнал хомяка и стал первым, оттеснив хомяка назад. Хомяк вернулся в свою клетку абсолютно разбитый; его душу пожирала грусть. Его хозяева, узнав о произошедшем, принялись утешать его. Но хомяк чувствовал, что в воздухе остается что-то невысказанное, тяжелое, как кирпичи.
Тогда хомяк впервые заметил ржавчину, покрывшую железные прутья клетки, и тесноту той, которая давила на него.
У хомяка случилась истерика.
Глава 2
С тех пор все то время, что хомяк проводил вблизи поросенка, было для него адом. А невысказанные насмешки гадюк и гиен, которые заметили, что хомяк сдает позиции, тяжелым осадком оседали в его душе. Хомяк становился все молчаливей и мрачней с каждым днем, хотя снаружи это было не так видно: шерсть и клыки, которые он отрастил, защищали его, а яд, сокрытый в нем, готов был выплеснуться на обидчика в любую минуту.
Поросенок же наоборот с каждым днем все веселел и веселел. Хотя гиены и змеи предпочитали его игнорировать или плескаться в него ядом, как с хомяком когда-то, поросенок неплохо поладил с хомяком и любил болтать с ним о всякой чепухе, отчего хомяк, покорно сносивший его общество, всегда поражался его тупости и тому, что подобное существо лучше него. От этого ему становилось еще горше.
И вот, однажды поросенок и хомяк сильно поссорились.
Все началось с того, что как-то хомяк прошептал на ухо одной чихуахуа, что он теперь игнорирует поросенка и не общается с ним. Поросенок, подумавший, что хомяк настраивает других против него, нажаловался своей маме.
Огромная мама свинья, обеспокоенная за своего поросенка, пришла разбираться с хомяком. Она знала, что до этого тот был лучшим и догадывалась, что так он хотел отомстить ее поросенку.
Она подошла к нему после занятия, прямо при всех: тогда мамы-гадюки и мамы-гиены забирали своих чад.
Хомяк готовился уходить, как увидел огромную красную, как помидор, жирную свинью, подходящую к нему и трясущую своими телесами. Он почему-то сразу понял, что сейчас произойдет что-то плохое, и его изнеможденная долгими терзаниями душа ушла в пятки, а сердце забилось столь же быстро, как у птички.
Мама-свинья шла степенно и, как она считала, грациозно; ее размеры несомненно помогли ей обратить на себя внимание. Она уже встречалась с хомяком раньше, поэтому знала, как тот выглядит; а даже если бы она и не видела того, одного описания его каштановой шерстки и черного пятнышка на лбу хватало для того, чтобы узнать его в толпе.
«Она хотела унизить хомяка, чтобы сделать ему больно».
Наконец, она предстала перед ним.
Вежливый хомяк поздоровался с ней, испуганно соображая, что же ей надо:
- Здравствуйте.
- Нам нужно поговорить, - улыбнувшись и показав свои кривые зубы, произнесла свинья.
Сердце хомяка рухнуло, когда он вдруг понял, о чем та хочет поговорить.
Улыбнувшись немного нервно, но вежливо – хомяк вообще был очень вежливым, поскольку его так приучили хозяева – он сказал:
- Хорошо.
Хомяк был очень боязливым и стеснительным, поэтому, когда он увидел взгляды, направленные на него остальными мамами-животными, ему стало еще хуже, чем от самого предстоящего разговора. Хомяк знал, что вскоре все будут сплетничать об этом, но не мог даже подумать о том, чтобы предложить отойти; он никогда до этого не разговаривал самостоятельно со взрослыми зверьми без присутствия хозяев, поэтому он был очень напуган и едва мог соображать.