— А может, скажешь, каких это гостей ты ждал вместо нас? — спросил я, выпрямляясь и вытягивая один из клинков вперед рукояткой.
— А ты скоро узнаешь это сам: так раз после того, как вы выйдете отсюда, они найдут вас, и вы пожалеете, что не умерли тут… — сказал мужчина, вытягивая одну руку, чтобы принять мой клинок, но как только его рука прошла через рукоять, он глянул на мою «улыбающуюся» маску и получил щитом по затылку. Потеряв сознание, он упал на пол. Мою последнюю фразу я произнес, чтобы рыцарь смог подойти к мужчине незамеченным.
— Снимите с него перчатки, только аккуратней, и тащите на базу! — сказал я, срезая скальпелем часы и захватывая территорию. Теперь он чужой в этом замке и ему не нужно было подтверждать выход с территории, что больше ему не принадлежит.
«Что же, дядька, посмотрим, кто еще из нас пожалеет о том, что не умер в этой ледяной сказке!» — покидая замок изо льда, подумал я.
Шестой из десяти. "Гости".
Через неделю после нашего возврата с пленным вернулась и вторая гильдия. С собой они принесли труп Арахноидеала. Бульдога они похоронили около городских стен в земле. Тогда я предположил, что они просто не хотят повторять за нами. Но почему-то тело Арахноидеала они как раз-таки и повесили на стену к остальным. Когда им задавали вопросы по этому поводу, они ссылались на то, что копать такую большую яму просто им неохота. Оно и понятно: игроделы наградили парня огромным паучьим телом, что заменяло ему ноги, по пояс, а выше было простое человеческое тело. Самое странное, что веревка выдержала его вес. «Интересно, сколько можно повесить на одну верёвку? Эта дура весит, наверное, больше полтонны с его-то размерами… Хотя, это игра, тут можно ожидать все что угодно». — размышлял я, смотря на болтающееся тело.
На протяжении недели Колдзиро допытывал какой-то парень, что вроде как в реальной жизни был полицейским. Меня к нему не пускали, потому что боялись летального исхода наших посиделок. Но после того как вернулась «последняя надежда», я все же не выдержал и ввалился в камеру, что находилась в левой части главных ворот. В камере были письменный деревянный стол, пара кандалов на цепи, прикрученных к стене, и посередине комнаты стоял стул, на котором и сидел задержанный. Руки и ноги были связаны вместе с грудью релями. Только голова была свободна.
— Джек?! Что ты тут делаешь? — спросил рыцарь, что стоял около заключенного; согласно опущенной голове парень, скорее всего, спал.
— А ты как думаешь? Пришел получить ответы! — сказал я, оставляя дверь открытой и отходя в сторону.
— Но Гамбит сказал, что он мой пленный! — начал было мужчина, но увидел блеск моего скальпеля.
— Ты что задумал? — спросил мужчина, делая шаг назад. Он сейчас был один в комнате с двумя боссами игры, причем один из них сейчас был вооружен и медленно шел к нему.
-Мне нужны ответы, и я их получу, а ты пока сходи за целителями, если не хочешь, чтобы наш с ним разговор закончился тем, о чем вы трясетесь больше всего. Давай, беги… — сказал я, показывая рукой на дверь. Парень полубоком обогнул комнату, смотря на меня, и только когда проход был у него за спиной, повернулся ко мне спиной и поспешил из комнаты.
А я встал перед Колдзиро. Парень выглядел не очень по сравнению с тем, что было, когда я видел его в последний раз. «Фонари», ссадины, синяки, кровоподтёки. Но ничего серьезного, что могло бы заставить его говорить. Хлопнув дверью, я заставил его качнуть головой. Подняв на меня глаза, он улыбнулся, и я заметил, что у него не хватало несколько зубов. «Если они этим занимались целую неделю, то им и месяца не хватит для того, чтобы вытащить из него информацию. Ладно, будем делать то, чему меня учили…» — решил я, подходя к столу и начиная стачивать с него тонкие деревянные щепки.
— Что, детский сад кончился? Решил наконец-то сам явиться? — спросил парень, смотря на меня.
— Я бы пришел уже на первый день, но, как сам ты видел, тебя отдали этому служителю закона… А зная тебя, он и за вечность не вытащил бы и слова! — сказал я, собирая щепки и подходя к парню.
— А ты, значит, уверен, что у тебя получится меня разговорить? — спросил мужчина улыбаясь.
— Ну, если ты не забыл, то я ученик самого Бума, а он, как любил сам, говорить наследник великих… Маф… Мах… Блин, как он их там называл… — начал было я, но забыл это странное для моего мира слово.