– Ты что же безобразничаешь?
Петя удивлённо посмотрел на мужчину.
– Зачем угол оторвал?
– Это не я. Что вы?
– Да ты тут давно вертишься. Я тебя с той стороны ещё заметил.
– Я читал.
– А зачем тебе читать? Ты же на вечерние представления не ходишь.
– А всё равно интересно. Вот тут написано: «Горе…», а дальше оторвано. Какое горе?
– «Горе от ума». Вот какое.
– От ума? А разве от ума бывает горе?
Мужчина засмеялся:
– Ты в школу не опоздал?
– А сколько сейчас? – встревожился Петя.
– Без двадцати час.
– A-а, нет. Нам к часу. А школа вот она.
– Зачем же ты так рано вышел? – спросил мужчина. – Замёрзнешь.
– Нет, я всегда так. Пока иду, читаю. И как раз приду.
И правда, пришёл вовремя. Это в тот день было, когда решали задачу про молочную ферму. Пол-урока тогда бились, чтобы узнать, сколько корова даёт в день молока. Наконец решили – двенадцать литров.
– У всех такой ответ? – спросила Нина Дмитриевна.
– У меня другой, – сказал Петя. – У меня полтора литра.
Ребята засмеялись.
– Ты опять напутал, Субботин. И мог бы сам догадаться. Ну что это за корова, которая даёт полтора литра? Каждый знает, что корова даёт гораздо больше.
– Так я и догадался, Нина Дмитриевна. И я знаю, что больше, если она… фактическая корова.
Петина соседка фыркнула, а любопытный Сеня сразу повернулся:
– Какая фактическая?
Пришлось Пете объяснить:
– Это всё получается из-за очковтирательства, Нина Дмитриевна. В этих… в сводках. Это я в «Крокодиле» читал. «Машка и бумажка» называется. В конце там было написано:
Ведь в сводках Машка числилась коровой,
Фактически ж она была коза!
– Неужели?
– Честное пионерское. Вот я сперва подумал, что ошибся, а потом подумал, что у меня, может, и есть такая корова, которая коза. То есть коза, которая… Да что они все смеются?
Но и Нина Дмитриевна смеялась тоже.
– Ах ты, читатель «Крокодила», – сказала она потом.
На втором уроке разбирали сочинение о поездке в Останкино. Нина Дмитриевна зачитала несколько лучших рассказов. Потом открыла Петину тетрадь.
– Всё свое сочинение ты посвятил статуе Венеры. Это хорошо, что ты ценишь произведения искусства.
Петя расплылся в улыбке.
– А твоё объяснение, отчего Венера безрукая, – просто целое открытие.
– Ага, – сказал Петя. – Я сам недавно узнал.
– Догадываюсь, что недавно, – продолжала учительница. – Потому что до сих пор считали, что при раскопках не были найдены руки этой статуи. Так она и осталась без рук. А ты пишешь, что Венера имела дурную привычку… грызть ногти. И отгрызла себе руки выше локтей.
– Правильно, – сказал Петя под общий хохот.
– Откуда же такие научные сведения? – спросила Нина Дмитриевна. – Не из «Крокодила» ли опять?
– Ага, – кивнул Петя. – Опять. Там была картинка про Венеру. Одна тётенька говорит своей дочке: «Если ты будешь ещё грызть ногти, с тобой случится то же самое». Тогда я сразу догадался, что эта Венера себе руки отгрызла. Ага. А когда я на экскурсии её увидел, так всё про это и думал, а больше уж ничего не видел. Поэтому и написал всё только про неё.
Нина Дмитриевна стала объяснять Пете, что это юмор, шутка. Так это и надо понимать.
– А-а, – протянул Петя. – Понял.
А когда сел, сказал соседке тихонько:
– Ничего себе шутка – руки отгрызть. Да ещё мраморные.
Глава 7
Шурик сдружился с Гошкой Сковородкиным. Сначала Гошка ему понравился за то, что он не смеялся, когда Шурик перепутывал слова, и быстро научился их понимать, а потом ещё оказалось, что они живут в одном дворе. Недавно Гошка ходил в планетарий, поэтому теперь Шурик тоже идёт с дядей Мишей.
– Как это ты сумел прогулять час и остаться чистым? – спросил дядя Миша за воротами.
– А что? Очень просто. Мы ничего не делали с Гошкой Сковородкиным, а только разговаривали.
– Целый час разговаривали?
– Конечно. Бывает, мы и больше разговариваем. Хоть два, а то и три.
– Про что же вы сегодня говорили? Наверно, всё про шпионов?
– И нет. Про родственников.
– Это интересно. Что же про родственников?
– Ну я сказал, что у меня бабушка в Донбассе, а Гошка сказал, что у него папин брат в Баку. Вот и всё.
– А потом?