— Ну? Теперь ты мне объяснишь? — подал голос Глеб, выводя меня из ступора.
Я оторвала взгляд от Вика и повернулась к Красавчику. Я боялась ему это говорить, боялась, что он просто развернется и тем самым уничтожит последнюю надежду, поэтому и тянула до последнего.
— Вы должны… убить его, — твердо закончила я и посмотрела прямо в глаза эльфу.
— Чтоо? — воскликнул тот и отшатнулся от меня, налетев при этом на какую-то тумбочку. — Да ты в своем уме?
— А в чьем же? — флегматично пожала плечами я, уже давно смирившаяся с тем, что должно произойти.
— Твои личные мотивы заключались в том, чтобы убить Наследника? — пораженно спросил он, глядя на меня неверящими глазами.
— Вы не так поняли! — возразила я.
— Ты требуешь убить Воскресенского. Как я ещё должен ЭТО понимать?
Ну вот, сама виновата. Теперь эльф думает, что я какой-то террорист, решивший уничтожить святыню.
— Вампира очень сложно убить. Так? — терпеливо стала объяснять я, пытаясь не думать, что времени в обрез. В конце концов, если он мне не поверит, то весь план полетит к чертям собачьим.
— Да, но…
— И как я понимаю, то после смерти его не хоронят, как человека. Почему?
Глеб не понял, к чему я веду, но объяснил:
— Раньше в сердце вбивали кол, чтобы тело омертвело и он не смог возвратиться, а потом сжигали. Сейчас просто кремируют.
— Вот! — воскликнула я, но из глаз эльфа не исчезло непонимание. — Прямой Наследник — важный элемент обряда, так как в нем очень много крови Основателей. Если этого элемента… не станет, то и обряд прервется! — торжествующе закончила я.
— Ты предлагаешь убить одного, чтобы остальные выжили? — удивился такой кровожадности Глеб. — Да, наверно, так будет лучше…
— Да нет же! Ты оглянись, где мы? В боль-ни-це! Здесь стоит капельница с кровью! С кровью! А что она делает с вампирами, даже мертвыми, не мне вам объяснять! — глаза эльфа блеснули.
Наконец-то дошло!
Он полез под пиджак, ведь как при его-то ранге быть без оружия? Именно поэтому он мне был так нужен. Ведь не душить же Вика подушкой!
Я подбежала к двери и заперла её (ведь видеокамеры никто не отменял, скоро охрана должна среагировать). Глеб осторожно приблизился к Вику и нацелил какую-то серебряную палочку прямо в сердце. Срывая всякие проводки и трубочки, я даже не волновалась. Я понимала, что это — единственный шанс, какой бы рискованный он ни был. Пусть руки немного трясутся, пусть сердце стучит со скоростью скоростной метлы, пусть!..
Я должна убить любимого, чтобы сохранить ему жизнь.
Когда я рванула последние трубочки с кровью, глаза Вика резко распахнулись и посмотрели на меня. И в это же момент Глеб выстрелил.
Раз.
Два.
Три.
Сердце гулко отсчитывает секунды.
Остекленевший взгляд Вика на мне…
Как только эльф мне кивнул, я сразу же стала подключать всё обратно. Правильно, неправильно…плевать! Лишь бы кровь попала в организм, лишь бы…
Эпилог
Я стояла перед зеркалом, самым обычным, и терпеливо слушала причитания мамы:
— Не почему ты, как все нормальные девочки, не купила пышное, красивое платье? Была как принцесса!
— Потому что это НЕ-МОД-НО! Сколько ещё раз объяснять? Разве я так плохо выгляжу?
— Нет, но… — в сотый раз попробовала возразить мне мама.
— Никто сейчас не ходит на выпускной в пышных платьях! Это прошлый век!
— Да, но ты… — мама запнулась и грустно посмотрела на меня.-… такая взрослая…
Я засмеялась и, осторожно сев на кровать, обняла маму. Все матери боятся, что их дети вырастут. Вот и моя сегодня весь день тихонько шмыгает носом и пытается напялить на меня нормальное, с её точки зрения, платье. А что в моем ненорамльного-то… Да, оно короткое, да, оно очень открытое, да, у меня при этом высокие каблуки… Ну и пусть! Мне так нравится! К тому же мне не пришлось тратиться на новое платье, я просто решила одеть то черное, с приема в честь отца Вика…
А, вот, собственно, и он сам. Звонит в дверь.
Мама поднялась с кровати и, вытерев глаза рукавом халата, пошла открывать.
Я потрогала распущенные локоны, встала и ещё раз улыбнулась своему отражению. Ведь мне просто нереально повезло! После того, как охрана прорвалась в палату и вырубила меня, я очнулась уже… в тюрьме? Нет, вряд ли так можно назвать кабинет, использовавшийся для допросов. Я пришла в себя сидя на стуле напротив строгого мужчины (видимо, меня просто «включили») и битый час отвечала на вопросы. Это очень много для Главного, ведь меня определенно допрашивал маг, иначе зачем было бы просить снять амулет, делающий невозможным чтение мыслей? Как сказал потом Глеб, его расспросили первым, убедились в благих намерениях и принялись за меня, уже будучи уверенными, что я не злоумышленница, просто для соблюдения протокола. Потом ещё неделю продолжались всякие разбирательства, и я еле успевала совмещать сдачу экзаменов и показаний. А потом… меня даже наградили! Конечно, ранг не повысили (мала я ещё), но выписали денежную премию «за решительные действия в критической ситуации». Участников ритуала задержали сразу же, как был прерван обряд, те находились в такой растерянности и панике, что перестали поддерживать защиту, безрезультатно пытаясь продолжить начатое. Я уговорила Глеба помочь мне разрешить проблему с одноклассниками, искавшими меня всю ночь по городу и думавшими, что меня поймал какой-то маньяк. Он кого-то там попросил и тот подправил им всем память, так что сейчас они пребывают в уверенности, что всю ночь веселились у меня дома. Признаюсь, я совершила очень плохой, даже подлый поступок с точки зрения гуманности. Я особенно заострила внимание мага на памяти двух людей — Ритки и Никиты, так что теперь они думают, что…хм… начали встречаться в тот вечер. Ну и ладно, мало ли что люди по пьяни учудят! Я же не поила их приворотным зельем! Так что моя совесть чиста как апрельский снег! Деньги я решила не тратить, ведь жизнь Главном дорого стоит, всякие там клубы, кафешки… Конечно, у меня есть Вик, но я не хочу быть от него зависимой в финансовом плане.
Вик…
Мы так много друг другу наговорили… Столько гадостей… И столько признаний… Признаюсь, второе перевесило, и мое сердце растаяло… Оно всегда принадлежало только ему, хотя и немного сопротивлялось…
Наверное, немного странно, что я ему всё простила, но меня поймут только те, кто когда-нибудь любил. Может, я бы ещё немного пообижалась, но к чему всё это? Зачем? Мне пришлось убить того, которого я люблю больше всей своей жизни… Разве многие на такое решались? Когда в ушах лишь тиканые часов, отсчитывающих секунды, когда сталкиваешься с тем, кто намного могущественне и хитрее тебя, когда любимый умирает у тебя на глазах, какое значение имеют какие-то слова?
Думаю, Вик считал так же. Мы не говорили о том, что было до того, как я…хм…приложила руку к его убийству. Просто он ждал меня возле кабинета допросов и сразу, как только я вышла, крепко обнял и поцеловал так, что ноги подкосились и я забыла как дышать. Мы лишь поставили точку и начали новое предложение…
— Привет! — Вик подошел, став позади меня, и обнял меня за талию.
Я смотрела на наше общее отражение в зеркале и просто улыбалась. Вик заметил мою улыбку и улыбнулся в ответ. У меня, впрочем, как и всегда, перехватило дыхание и стало жарко. Я развернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
Он отвел прядь волос с моего лба и спросил:
— Чему ты так улыбаешься?
— Отражению. Себе. Тебе. И весне… — я подалась вперед и мягко прикоснулась своими губами к его. Он сразу же ответил, перехватывая инициативу и углубляя поцелуй. Все мысли мигом вылетели у меня из головы, было важно лишь то, что он был здесь, со мной, любил меня, хотел меня, а я любила его…
Эта весна, или судьба, или боги подарили нам возможность быть вместе.
И я ни за что не упущу её.