– В чем дело? – настороженно спросил Клинг.
– Берт...
– Я слушаю, Синди.
– Берт, я пришла сюда не для того, чтобы...
Она еще не успела договорить, но он уже все понял. Неожиданно ему показалось, что в комнате шумно и душно.
– Берт, я собираюсь выйти за него замуж, – тихо сказала Синди.
– Понятно.
– Извини, если...
– Нет-нет, Синди, прошу тебя...
– Берт, то, что у нас с тобой было, – это замечательно...
– Я знаю, дорогая.
– И я не могла закончить все это просто так... как это кончилось у нас. Я должна была еще раз увидеться с тобой и сказать, как много ты для меня значил. Я хотела, чтобы ты это знал.
– О'кей.
– Берт?
– Да, Синди. Все о'кей. – Он грустно улыбнулся и коснулся ее руки. – Все в порядке.
Они просидели в баре еще полчаса, выпили по коктейлю и вышли на улицу. Затем пожали друг другу руки, попрощались и разошлись в разные стороны.
Питер Брайс жил на третьем этаже старого кирпичного дома в Саут-Сайд. Клинг приехал туда около половины седьмого, поднялся наверх, постоял у двери, прислушиваясь, потом достал свой служебный револьвер и постучал. Ответа не последовало. Он снова постучал, подождал еще и начал спускаться по лестнице, как вдруг дверь квартиры напротив приоткрылась. Оттуда выглянул мальчишка лет восьми и разочарованно посмотрел на Клинга.
– Привет, – не останавливаясь, сказал Клинг.
– А я-то думал, это Санта-Клаус, – обиженно заявил мальчишка.
– Вообще-то для него немного рановато, – бросил Клинг через плечо.
– А во сколько он обычно приходит?
– После полуночи.
– Когда это будет? – крикнул вслед ему мальчишка.
– Попозже! – крикнул Клинг в ответ.
Оказавшись на первом этаже, он нашел квартиру управляющего рядом с дверью черного хода, где на ночь оставляли мусорные баки, и постучал. Дверь открыл негр в красном халате и, прищурившись, вгляделся в полумрак лестничной площадки.
– Кто здесь? – Его глаза внимательно ощупывали лицо Клинга.
– Полиция. Я ищу Питера Брайса. Не знаете, где его можно найти?
– На третьем этаже. Только, пожалуйста, не начинайте стрельбу в доме, ладно?
– Дома его нет. Где еще он может быть?
– Иногда он любит посидеть в закусочной за углом.
– В какой закусочной и за каким углом?
– Маленькая забегаловка, где продают жареных цыплят. Там его брат работает.
– На этой улице?
– Да. А что он натворил?
– Обычное расследование. Большое спасибо.
На улице уже стемнело. Последние покупатели, клерки и продавщицы, рабочие и домохозяйки – короче говоря, все те, кто с нетерпением дожидался завтрашнего дня еще с конца ноября, теперь спешили домой, чтобы нарядить елку, выпить горячего глинтвейна и провести в кругу семьи недолгие спокойные часы перед завтрашним нашествием родственников и друзей и суматошной церемонией обмена подарками. Все вокруг дышало безмятежностью. Вот для чего нужно Рождество, это мирное доброе время года, подумал Клинг и неожиданно вспомнил, что в нынешнем году день перед Рождеством запомнится ему куда больше, чем сам праздник.
Покрытые румяной корочкой цыплята медленно поворачивались на вертеле в электрической духовке и их аромат переполнял помещение закусочной, когда Клинг открыл дверь и вошел. Высокий толстяк в белом фартуке и поварском колпаке стоял за прилавком, насаживая на вертел еще четыре бледные тушки. Он пристально посмотрел на Клинга. Рядом с сигаретным автоматом спиной к двери сидел еще один человек. Он был даже массивнее, чем толстяк за прилавком, – с широкими плечами и бычьей шеей. Когда Клинг закрывал за собой дверь, он обернулся, и они оба мгновенно узнали друг друга. Клинг понял, что именно этот человек избил его до потери сознания в понедельник вечером, а тот – что Клинг был его жертвой. На его лице появилась зловещая усмешка.
– Эл, глянь-ка, кто к нам пожаловал.
– Вы Питер Брайс? – холодно спросил Клинг.
– Ну я, а в чем дело? – сказал Брайс и, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.
У Клинга не было ни малейшего желания ввязываться в драку с таким здоровяком, как Брайс. Помимо того, что его плечо по-прежнему болело (браслет Мейера, как и следовало ожидать, ни черта не помог), у него было сломано ребро, а к тому же еще и разбито сердце. Третья пуговица его пальто была расстегнута. Он сунул руку за пазуху, выхватил револьвер и направил его Брайсу в живот.
– Я полицейский и хочу задать вам несколько вопросов о...
Грязный вертел хлестнул его по руке как сабля, разбив в кровь костяшки пальцев. Он повернулся к прилавку, и в этот момент последовал еще один удар, на этот раз попавший по запястью и выбивший револьвер на пол. В ту же секунду Брайс изо всех сил двинул его кулаком, целя в кадык.