На выдохе пятка оторвалась от последней ступени, и мужчина уже поворачивался, когда ему в плечо врезался осколок деревянных перил. Взвыв от боли, он не стал выдирать его и побежал в конец коридора. Конрад даже не закрыл дверь, преследуя лишь одну цель, пульсирующую в висках. Тайник в шуфлядке стола. Единственный шанс на спасение был там.
Вдох-выдох. Грохочущие шаги и треск пола.
Иверсен лихорадочно проверял выдвижные ящики, которые оказались издевательски пусты. Мысль, что возможно он ошибся и стал искать не в том месте, подкосила ноги. Рухнув на колени, он пропустил дверь, пролетевшую в воздухе, где одно мгновение назад была его голова.
Стекло рассыпалось на осколки, исполин молча двинулся вперед, а Конрад наконец-то отыскал то, что требовалось. Снизу к дубовой столешнице был прикреплен черный револьвер с кремовой ручкой. Шустро сорвав его с поддерживающих ремней, он отполз от стола к окну, на ходу проверяя заряд. Пули блеснули красным отливом, Иверсен встал на ноги и вскинул руку вперед, прицеливаясь.
Враг швырнул стол прямо в него, но пуля уже вырвалась из ствола, направляясь ровно в центр грудной клетки. Прежде чем рухнуть из окна на землю, мужчина успел увидеть, как пуля достигла цели.
Падение на спину выбило весь воздух из легких. Грохот со второго этажа, заставивший все стекла в доме лопнуть, вынудил его облегченно закрыть глаза и сделать наконец живительный вдох.
Исполин мертв. А Конрад все еще жив.
Утро было воистину прекрасным.
Он совсем забыл о времени, пока Олли не прилег рядом с жалобным видом. Его меньше всего тревожило собственное физическое состояние, он был крайне озабочен другом и нисколько этого не скрывал.
— Чертенок, не волнуйся. Со мной все хорошо. Видишь? Я живой, — улыбнулся он и запустил пятерню в шерсть пса, не поворачиваясь. Все тело ныло, и обломки стола на его груди ситуацию не улучшали. — Я живой, чертенок, и ты, кстати, тоже. Я так рад.
Вдруг ньюфаундленд исчез, и Иверсен уже хотел было привстать несмотря на боль и взглянуть, куда он, собственно, запропал, но в этом отпала необходимость. Грудная клетка свободно поднялась вверх, а воздух до краев заполнил легкие. С шумом выдохнув, мужчина понял, что своенравный пес снова без команды освободил от обломков письменного стола.
— Спасибо, — хрипло сорвалось с уст, и Олли заботливо подсунул голову под его руку, до сих пор сжимавшую револьвер.
Чувство разбитости, смешанное с триумфом, вызвало странные ощущения, которые прошлись от кончиков пальцев к самой голове. Встать же оказалось сложнее, чем думалось Конраду ранее, но и дальше валяться на сырой траве было нельзя.
Небо окрасилось лучами рассветного солнца, мужчина с помощью ньюфаундленда встал и, шатаясь, отправился в дом. Ребра жгло, каждый вдох наполнился мучительной болью. Пес остро чувствовал состояние Иверсена, а потому далеко не отбегал, приглядывая за ним. Он был готов в любой момент потащить раненого на своей широкой спине, если силы окончательно покинули бы его.
— Да-а-а, — разглядывая погром в доме, невесело протянул Конрад. — Сёма нас с тобой по головке за такое не погладит.
Олли утвердительно гавкнул и засеменил на второй этаж в кабинет хозяина. Там на полу лежал уже мертвый исполин, а в воздухе кружилось множество снежинок, от которых ньюфаундленд с восторгом запрыгал, ловя их мордой.
Мужчина не стал прерывать его веселую возню, а только подошел к телу, проверив рану на груди. От пули шли черные прожилки, распространившиеся по всему корпусу. Глаза чужака заволокло снежной пеленой, а рот искривился в предсмертном крике.
Отвернувшись, Иверсен обратил свое внимание на книжную полку и, отсчитав пятую книгу слева и седьмой ряд снизу, он аккуратно вытащил необходимый том за корешок. За обложкой он нашел тонкую серую пластину и маленькую линзу, мгновенно исчезнувшие в карманах штанов. Пальто мужчина потерял во время тактического отступления, спасая жизнь от внезапного нападения.
Рвано выдохнув, Конрад схватился за бок и прислонился здоровым плечом к косяку двери. Перед глазами все потемнело минуты на две, но усилием воли он взял себя в руки и осторожно зашагал по коридору. Рано было расслабляться, он еще не сделал все, что должен был.
Соседний кабинет, почти ничем не отличавшийся от предыдущего, встретил его благостной тишиной, и мужчина поблагодарил всех богов, что инеистый исполин прибыл в одиночку.