— Тогда я рад вдвойне, что мне удалось вам помочь, Полина Ильинична. Считайте, это моя плата за разговор с Аллой Валентиновной. Идет? — Конрад протянул руку женщине, которую она незамедлительно пожала, скрепив тем самым их импровизированную сделку.
— Идет. И все же я жду вашего звонка, — добавила она, еле заметно подмигнув.
— А флирт вам к лицу, — оценил Иверсен прежде, чем Полина успела уйти. Она лишь обернулась напоследок и таинственно улыбнулась.
Конрад бесконечно думал о плавном изгибе ее губ, однако стоило ему войти в дом Экланнов, все мысли куда-то испарились.
— Дядя Конрад! — завопили двое мальчишек в унисон и повисли на ногах мужчины повисли. Задрав головы, они с сияющими зелеными глазами радостно сообщили: — Мы соскучились!
— И я по вам, мои любимые бесята, — он растрепал белые волосы, а затем поднял на руки детей. — Скажите мне лучше по секрету, куда спрятался ваш папа?
Мальчишки тут же взметнули ладони в направлении террасы. Там Иверсен нашел не только Семёна, но и его жену, занятой приготовлением ужина на решетке мангала.
— Здравствуй, Ингвиль. Нельзя так оставлять эту мелочь. Потеряется же, — шутливо заговорил он, а близнецы недовольно запищали, что никакие они не маленькие. Конрад только отмахнулся от них, но из рук не выпустил. Он правда соскучился, и провести время с ними казалось ему просто отличной идеей после срочной госпитализации.
— Конрад, ты из больницы сбежал? — Ее глаза расширились, а из ладони чуть не выпала лопаточка, которой она как раз переворачивала сочные куски мяса.
— Почему сразу сбежал? Выписался я, вы-пи-сал-ся. Если не веришь, то позвони главврачу.
Ингвиль недоверчиво осмотрела мужчину с ног до головы и, сощурившись, озвучила неутешительный вердикт:
— Вот нашел же ты, Сёма, неугомонного друга. На всю Аскеманнию он один такой…
Откинув белую косу за спину, она задумалась.
— Какой? Особенный? — решил помочь Иверсен, но женщина лишь махнула на него рукой.
— Не знающий покоя. Невероятно, что ты вообще усидел эти четыре дня в больнице.
— Это стоило мне новых седых прядей, — признался Семён с самым серьезным тоном, хотя игривая улыбка на лице выдавала его с головой. — Даже близнецы меня так не выматывают, — подмигнул он и, неожиданно вскочив с места, пустился в бегство.
Конрад решил проучить друга и одновременно поставил непоседливых мальчишек на ноги, а те и рады были выплеснуть скопившуюся энергию. Семён увел Толю и Колю к беседке, и уже там, судя по лаю, к ним добавился Олли. Казалось, веселье било через край, но Иверсен не спешил присоединяться к семейной возне. Он лишь подошел к Ингвиль, от которой буквально веяло желанием сообщить ему нечто важное.
— Что-то, о чем нельзя говорить при детях? — спросил он, наблюдая краем глаза за огнем в мангале.
— Нет, почему же. Просто шумновато. А теперь, пока они далеко, можно немного побеседовать. Новости у меня разные. Хорошие или плохие сложно сказать, однако они в любом случае есть. Ярл хотел лично с тобой сегодня переговорить, но раз дома оказалась только я, то меня попросили все тебе передать в ближайшее время.
Он лишь приподнял бровь, и женщина лукаво добавила:
— Но после ужина, а то угольки есть не так приятно, как прожаренное сочное мясо, — Ингвиль обратила все свое внимание на мангал, а Конрад понял, что их разговор на этом окончен.
Не желая мешать женщине, он пошел на веселые крики Коли и Толи, и вскоре Иверсен обнаружил Экланна внутри беседки. Опираясь локтями на деревянное перекрытие, мужчина внимательно наблюдал за близнецами, играющими с Олли. На его лице отразилось спокойствие, а морщинки почти все разгладились. Конрад тихо подошел и встал рядом с другом, не нарушая волшебство момента, наслаждаясь им вместе с ним.
— Ингвиль и тебе не рассказала хорошие-плохие новости? — Семён первый подал голос, а Иверсен не сразу сообразил, что вопрос адресован к нему.
— А, да, — сбивчиво ответил он, покосившись на друга. — Обещала после ужина все рассказать.
— Ну да… видимо, и правда новости серьезные, раз Ингвиль хочет, чтобы мы сначала подкрепились.
Мужчины одновременно задумались и, вернув свои взгляды на задорных мальчишек, поморщились от осознания, что могло произойти дальше. А вариантов развитий оказалась такая масса, и лицо Семёна мрачнело с каждой минутой. Заметив это, Конрад решил отвлечь его и прояснить заодно один прелюбопытный момент.