— Нам помогли.
Конрад понимающе кивнул, однако больше ничего не добавлял. Сейчас продолжение разговора зависело не от него, а потому Экланн взглянул на жену, которая тотчас начала речь, словно ей подали некий знак:
— Первая новость — тинг завершен, — чуть устало произнесла она, убрав выбившиеся пряди из косы за уши. — Эирику Скоглунну удалось переубедить большую часть ярлов, и многие согласились, что этот мир нам нужен.
— Неплохое начало, — хмыкнул Иверсен, весь обратившись в слух, не упуская не единого слова.
— Вторая — разведывательные отряды уже направлены на север, и скоро место дислокации ётунов будет обнаружено.
— Как-то все очень стремительно… — прокомментировал Семён, сложив руки в замок. — Не кажется ли все слишком простым?
— Возможно, милый, но это еще не все. Кони, я видела твой чемодан в прихожей, — Ингвиль шумно втянула воздух в легкие и на выдохе закончила фразу: — Ты вовремя собрал свои вещи. Ты едешь в Норвегию.
[1] Восьмидесятая строфа из «Речи Высокого».
[2] Ли́фграс (аск. lífgras — «трава жизни») — целительное средство аскеманнского народа. Делается из соцветий и принимается либо в виде отвара, либо в форме жевательной пластины.
[3] Очки Аветисова — изобретение середины XIX века, совершившее научный прорыв в изучении родственной связи. Свое название они получили в честь офтальмолога Эдуарда Сергеевича Аветисова, который первый обнаружил напыление для линз, позволившее увидеть связующую нить. И теперь все последующие модели носят имя врача.
[4] День родства — это день встречи родственных душ, когда одной из них грозит смертельная опасность, а другой предназначено ее спасти. Во время зрительного контакта устанавливается окончательная связь, которая не разрушается даже после смерти. Метка за ухом дает подсказку: место, где произойдет столкновение. И лишь за человеком стоит выбор, отправится ли он навстречу судьбе или проигнорирует ее.
Йера
«Рано встает,
кто хочет отнять
добро или жизнь;
не видеть добычи
лежачему волку,
а победы — проспавшему[1]».
Морозный ветер раздувал полы утепленного пальто, а на кончик носа приземлилась небольшая одинокая снежинка. Смахнув ее, Иверсен расправил плечи и устремил свой взгляд за горизонт к скалистой кромке гор Ромсдальфьорда. Ярко-синее небо обнимало вершины, будто своих детей, а облака рассеивались подобно дымке тумана. Зеленое поле под ногами покрылось легкой изморозью, однако солнце пока еще приятно грело.
Вдыхая полной грудью, Конрад поймал себя на мысли, что ему не хватало все эти годы именно горного воздуха. Казалось бы, север всегда был весьма суров, но он как заботливый отец вновь принял блудного сына после долгих лет отсутствия. Ветер трепал волосы и звал спуститься ниже, к воде, но Иверсен устоял и не поддался искушению. Он здесь ненадолго. Он здесь лишь для того, чтобы прочистить разум.
Мужчина закрыл глаза и прислушался к звукам вокруг. Так было спокойно и безмятежно, отчего хотелось сохранить этот момент навечно в памяти. Однако ничто не могло длиться бесконечно, и вот Конрад уловил чье-то осторожное приближение.
— Конрад, ярл хотел с тобой поговорить, — донеслось справа. — Появилась новая информация, которая требует вашего с Эириком внимания.
— Хорошо, я услышал тебя.
Аскеманн без лишних слов удалился, оставив Иверсена наедине с духом природы. Наполнившись сполна, он тронулся к лагерю, который расположился за двумя холмами отсюда. Прогулка удалась на славу, и в самом благостном состоянии духа он зашел к Скоглунну, изучающему карту местности.
— День добрый. Есть новости? — Конрад протянул руку ярлу, и мужчины, крепко сжав предплечья, высказали друг другу свое уважение.
— Безусловно, иначе я тебя не звал, — Эирик кивнул на стол, а затем указал пальцем на Люсефьорд. — Это последнее местоположение ётунов. Там нашлись следы их пребывания, но они не слишком подчищали за собой. То ли это сработала их самоуверенность...
— То ли они специально оставили их на виду, — закончил мысль ярла Иверсен. — Любопытно… — задумчиво добавил он, сверля взглядом карту. — Новых выбросов энергии не было замечено?