Вместо слов Скоглунн протянул планшет, на котором нашлась вся необходимая ему информация. Все потоки межмирной энергии по-прежнему сходились большим узлом на острове Торсхавн, однако дальнейшего развития событий не оказалось — все застыло в нерушимом покое.
Отыскать арку в мир Утгарда[2] не вышло даже спустя целый год: слишком надежно она была спрятана. Тем не менее островной датчик, установленный первой разведывательной группой, исправно фиксировал малейшие погодные изменения и следил за активностью арки.
— Ни одной активации после смерти Орлова? — изумленно переспросил Конрад, словно зрение сыграло над ним злую шутку и подменило факты.
— Ни одной заметной. Арка слабо, но все же фонит, однако этого недостаточно, чтобы отыскать ее точное местоположение. Межмирные частицы слишком быстро рассеиваются и сливаются с мидгардскими. Наши ученые работают над новым устройством, — Эирик уперся боком в столешницу, вздыхая, — только дело продвигается очень медленно.
Иверсен согласно кивнул и, обойдя карту с другой стороны, склонился над ней. Его внимание привлекло расстояние между Торсхавном и Люсефьордом, о чем он немедленно сообщил ярлу:
— Не слишком ли они глубоко продвинулись к материку? Не могли же ётуны по щелчку стать невидимыми.
— Конечно, не могли, Конрад, а вот небольшими группами они вполне способны пройти незамеченными мимо наших постов. Беспокоит другое: прямого столкновения до сих пор не было. Мы все натыкаемся на их следы, но не на них самих. Они стали осторожнее и... — Скоглунн умолк, а плечи его заметно напряглись. — Я опасаюсь, что они здесь гораздо дольше, чем мы думали.
— А значит, они лучше знают местность, и мы явно не в плюсе.
— Именно, Конрад. Боюсь, все именно так.
Ярл вышел из-за стола и указал рукой на выход. Не мешкая, Иверсен проследовал за ним, подстроившись под размашистый шаг мужчины. Они шли молча, пока не добрались до тренировочной площадки, почти никогда не пустовавшей. Денно и нощно аскеманны обучали новичков, большинство которых по-прежнему составляли норвежцы, однако они не были единственными мидгарцами здесь. Немцы, корейцы, русские и канадцы — все они прибыли в Норвегию, чтобы помочь в борьбе с невиданным доселе их миру врагом.
— Скажи мне, как быстро мы потеряем тот шаткий союз с мидгардским правительством, если ётуны так и не покажут себя?
Конрад неопределенно мотнул головой, впрочем, опасения Эирика не казались безосновательны. То, что имелось у них сейчас, далось тяжело, и о втором шансе не могло быть и речи. Аскеманны понимали это, когда решились открыть мировому правительству свое пребывание в Мидгарде. И все же они надеялись на лучший исход для обеих сторон.
— Не стоит задавать вопрос, на который ты знаешь ответ получше меня. Именно поэтому нам и приходится рассчитывать в первую очередь только на свои силы. Да, прошел год, но от этого мы не перестали быть чужаками.
— Возможно, мы таковыми останемся для них навсегда, — не слишком оптимистично уведомил Скоглунн, однако было в его тоне нечто спокойное, будто он и не ожидал другого исхода. — А возможно, они просто грезят о том, что однажды мы поделимся с ними секретом межмирных перемещений. Свой источник знаний они уже утратили. — Подвел итог он, как вдруг задал безумно занятный вопрос. — Тебе не кажется странным, что правительство не обнародовало информацию о столкновении с людьми из параллельного мира?
— Нет. Я живу здесь слишком долго, Эирик, они всегда так делают. Понятие «мы» здесь... — Иверсен подбирал наилучшее слово и остановился на следующем: — Нерелевантно. Существует лишь единоличный подход, и пока не грянет катастрофа, никто шевелиться не станет.
Ярл скрестил руки на груди и нахмурился. Его грубый нос, словно вытесанный из самой твердой горной породы, сморщился, а губы скривились в зверином оскале.
— Фенрир вас подери! Кто опять допустил Лунна к готовке!
Втянув только дошедший до них аромат в легкие, Конрад закашлялся, недоумевая, как вообще можно испортить еду до такого зловония. Понадобился один миг, чтобы всю тренировочную площадку обдал ужасный смрад, и та начала спасаться бегством.
Бледно-голубые глаза Скоглунна потемнели от гнева, и Иверсен не завидовал ни Лунну, устроившему случайную диверсию, ни бедолаге, допустившему на кухню недоповора. Эирик помчался к месту кулинарного преступления со скоростью ветра, отчего рыжий хвост на затылке угрожающе подпрыгивал, словно язычок пламени.