Буйство природы увлекло Иверсена на пару мгновений, ведь оно словно грозилось выбить тонкое стекло из рамы. Легкая дрожь и тихая вибрация казались вот-вот убедят, что стихия окажется сильнее творения человечества. И все же окно выстояло, гордо разбивая капли, становившиеся крупнее и ожесточеннее.
— Упивайся незапланированным отпуском и не жалуйся, а то я быстро тебя подменю.
Трескучий смех разнесся по всей комнате; Конрад поставил ноутбук на положенное ему место и водрузил чайник на плиту.
— Лучший собеседник, бесспорно, — весело заявили по телефону, где на фоне послышался скрип кровати. — Ты хоть навестишь своего коллегу, который так помогал тебе...
—...скинул всю свою работу на целый месяц, — засыпав две ложки кофе в чашку, равнодушно отметил Иверсен.
—...давал полезные советы...
—...сбагривал студентов с курсовыми... — опершись поясницей на кухонный столик, он скрестил руки на груди, кисло взглянув на черный дисплей.
—...уведомлял о проверках... — не желал угомониться мужчина, даже позабыв о кашле на время своей тирады.
—...а сам сбегал с совещаний под предлогом важных дел, — выдохнув, Конрад закрыл глаза, окунувшись в воспоминания на одно мгновение. — Хорошо, я к тебе загляну. Занесу витаминчиков...
— Лучше коньяк, — быстро поправил совсем радостный Виктор, а Иверсен осознал, что его снова попытались развести, только он уже давно не был мальчишкой.
— Вам нельзя принимать ничего крепче зеленого чая, Виктор Станиславович, — безапелляционно сказал он, повернувшись на свист чайника. Залив кипяток в чашку и быстро размешав сахар, он закончил свою мысль: — Как минимум врачи не допустят такого злостного нарушения правил.
На фоне послышался звук открываемой двери, за которым последовал вежливый вопрос медсестры. Судя по мягкому тембру, девушке исполнилось чуть за двадцать, а по изменившимся интонациям Виктора можно было понять, что выглядела она весьма привлекательно.
На неопределенный срок коллега выпал из разговора; Конрад открыл ноутбук, пересмотрел написанное и даже добавил в статью пару абзацев. Слушать заигрывания пятидесятилетнего мужчины с молоденькой девушкой ему совсем не желалось, но и сбросить вызов было неподходящим решением. У него все еще оставались вопросы.
— И я снова с тобой, Конрад. Так вот, если вернуться к теме с коньяком... — воодушевленно начал было Виктор Станиславович, как Иверсен без всяких зазрений совести прервал его.
— Не будет и точка. А теперь непосредственно к делу, которое интересует меня, — мужчина особенно четко выделил последнее слово, подразумевая серьезность его намерений выяснить правду. — Зачем ты сообщил Лёвушевой, где я был сегодня? С каких пор ты выдаешь меня посторонним людям?
— Какая же она посторонняя. Она лучший нейрохирург в этой захолустной больнице!
Конрад с шумом втянул воздух в легкие и медленно сжал кулаки.
— Для тебя может быть, но не для меня... — замолкнув на пару секунд, он размял пальцы, а затем повел беседу дальше. — Ты выяснил причину ее интереса?
— Она сказала, что это личное.
— И ты не пытался узнать детали? — скептично переспросил он, отхлебнув горьковатого кофе с минимумом сахара, бодрящего и согревающего похлеще стопки высокоградусного алкоголя.
— Обижаешь, — протянул он, слабо кашлянув. — Старался, но Полечка — кремень. Даже глазом не моргнула и не выдала свою тайну. Как я ни старался, она не сболтнула лишнего. Только то, что ей нужна была помощь кого-нибудь сведущего в скандинавской культуре.
Фыркнув, Иверсен закатил глаза. Бестолковый допрос не добавил ни единой крупицы полезной информации. Все это он узнал сам от Лёвушевой.
— А ты взял и предложил меня, — запустив руку в мокрые волосы, мужчина бросил взгляд куда-то сквозь окно, за которым было так темно, словно на город уже опустилась ночь.
— Я не мог посоветовать ей какого-то дилетанта. Уж извини. Если помогать, то хорошо, — гордо произнес Виктор Станиславович. — А лучше — безупречно.
Яркая молния рассекла небо, осветив изнутри темные облака, а вслед за ней с минимальной задержкой послышался раскат грома. Казалось, природа воевала с невидимым врагом. Безжалостно и сурово. Все нутро выло в унисон новым и новым ударам стихии, звавшей подобно боевому рогу на поле брани. Отогнав наваждение, Конрад снова сфокусировался на разговоре, который стоило бы уже заканчивать.