Куноичи отклонилась влево, пытаясь вырвать свою руку из руки Тсурэна, и инстинктивно отвернулась, но его техника все же задела ее. Шлейф враждебной чакры, несшийся за ледяной стрелой, заставил сознание девушки отключиться. Тсурэн и Кенара вместе упали на лед, их пальцы почти соприкасались, и со стороны могло показаться, что это влюбленные, которые погибли одновременно, в последнее мгновение пытаясь коснуться друг друга.
— А ну-ка, иди сюда, младший отпрыск семьи Масари! — мощный голос тети Инари раскатился по всему тренировочному полигону.
Кенара втянула голову в плечи и медленно подошла. Тетя схватила ее за руку и потащила домой.
— Что я опять сделала не так? — возмущалась Кенара, надув щеки и стараясь скрыть болезненную хромоту на правую ногу.
— Это я у тебя должна спросить, — отрезала тетя и не проронила больше ни слова, пока не привела племянницу в сад возле особняка. Здесь их поджидала Нинаки.
— Показывай правую ногу, — строго сказала она младшей сестре.
Кенара надулась еще больше, плюхнулась на скамейку и быстро закатала широкую штанину. Правое колено безобразно распухло, на нем красовалась глубокая ссадина и несколько кровоподтеков на фоне огромного синяка.
— Поранилась и, вместо того, чтобы обратиться за помощью к сестре-медику, сбежала из дома! — воскликнула Нинаки. — Ну почему ты так поступаешь?!
— Будь добра отвечать, — холодно добавила тетя.
— Я просто не хотела никому доставлять проблем…
Да… Я никогда не хотела быть в тягость. Я просто хотела быть собой и не нуждаться в исправлении, словно я какой-то ненормальный или противоестественный ребенок. Но во мне всегда что-то было не так. Мои глаза и волосы были недостаточно светлыми, мой характер — недостаточно покладистым, мои суждения — слишком независимыми. Тетя Инари несла за меня ответственность перед своей сестрой. Она, конечно, страдала от того, что я не похожа на нее или Нинаки. Она пыталась исправить свой педагогический провал, свои ошибки как наставника, но главной ее ошибкой было то, что она не видела во мне самостоятельного человека. Не ученицу, не племянницу, а личность. Я всегда была лишней в их отношениях с моей сестрой. Из-за того, что у нас была такая замечательная тетя, моя старшая сестра не нуждалась во мне. Нинаки подражала Инари. Они вместе боролись, пытаясь вылепить из меня достойную представительницу семейства Масари. И чем больше они боролись, тем больше встречали сопротивления. Я грубила, сбегала, игнорировала их слова. Я не хотела быть ходячей неприятностью, я не хотела быть плохой, но почему-то всегда именно так и получалось…
Кенара медленно шла по колено в воде. Ручей был теплым, пронизанным солнечными лучами, хотя самого солнца не было видно, лишь широкое сияющее небо. Течение усиливалось и подталкивало девушку вперед. Чем шире становился ручей, превращаясь постепенно в полноводную реку, тем четче проступали слева и справа берега. Когда Кенара уже не смогла идти и поплыла, на берегах стали видны силуэты людей. Слева она видела серые дома, улицы Конохи, но они были какими-то унылыми, небо над ними хмурилось, накрапывал дождь. Какаши-сэнсэй стоял, сложив руки на груди, и пронизывал ее ледяным взглядом. За ним столпились ее товарищи: Шикамару со своей командой, Хината с Кибой и Шино, Ли и остальные. Они смотрели на нее неодобрительно, настороженно. Рой и Набу переглядывались друг с другом и качали головой, а затем и вовсе скрылись в толпе. Конор-сэнсэй выступил вперед и нахмурился.
— Я даже разговаривать с ней не хочу, — пробормотал он.
Тен-Тен стояла в самом конце. Она протянула Кенаре руку.
Кенара попробовала подгрести к берегу и ухватиться за руку подруги, но ее оттолкнуло течением.
— Ну почему ты ничего не можешь сделать по-человечески… — проворчала Тен-Тен.
Течение ускорилось, а впереди послышался гул мощного водопада. Кенара попыталась грести быстрее, поперек реки, но ее вынесло на самую середину. Тогда она посмотрела на правый берег, который был ниже, течение возле него казалось совсем спокойным.
«Так вот где пряталось солнце», — подумала Кенара, глядя, как небо справа расцветает розовыми, желтыми и лиловыми красками. Она поплыла туда. На правом берегу среди кустов с белыми магнолиями тоже стояли люди. Они улыбались и махали девушке руками. Там был ее отец, но лицо его скрывалось за сиянием. Нинаки и Инари, Рики и Таюши, Дэйка с каким-то мальчиком на руках, и даже маленькая девочка, которой однажды приглянулись странные штаны Кенары. А за их спинами — другие жители Деревни Звездопада. Они казались такими радостными и счастливыми, они смеялись и звали ее. А в стороне от толпы, у самой воды стояла женщина с завитками прекрасных серебряных волос. Она улыбалась губами и ясными серыми глазами.
— Привет, мой пушистый мотылек, маленькая Кенара, — сказала она.
— Мама, мамочка! — закричала Кенара и начала грести к берегу изо всех сил. Ее голос почему-то сделался совсем тоненьким, руки и ноги уменьшились и ослабли. Куноичи пыталась подтолкнуть свое детское тельце к берегу, но ей не хватало сил. В нос и в рот начала заливаться вода, вот она уже глотнула ее и почувствовала резь в легких, а в следующую минуту ее утащило туда, где начинался водопад, и сбросило вниз вместе с потоками воды.
На тренировочной площадке Деревни Листа сражались двое. Это были Неджи и Кенара, они использовали лишь тайдзюцу. Девушка чувствовала, как ее душу переполняет ненависть к этим ужасным светлым глазам, к ухоженным волосам и аккуратному одеянию клана Хьюга. Она чувствовала, что Неджи так же ненавидит ее. В каждом его движении угадывалось презрение к ней, он еще не победил, но уже был уверен в победе. Кенара мечтала, чтобы ее кулак достал его, сбил спесь с этого человека и согнал самоуверенное выражение с его лица, но это Неджи внезапно нанес ей удар прямо в солнечное сплетение. Он тут же отпрыгнул, убрав одну руку за спину, а другую подняв на уровне плеча.
— Я перекрыл твои тенкетсу, — сказал он. — Теперь ты никогда не сможешь использовать чакру.
Кенара почувствовала, как ее грудная клетка взрывается изнутри.
Солнце заливало луг, наполненный душистыми травами и цветами. Рядом стоял Тсурэн. Он мягко улыбался и нежно сжимал ее руку в своей руке.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я всегда буду любить тебя…
Тсурэн поднял свободную руку и коснулся пальцами ее живота. Продолжая улыбаться, он провел пальцами, как будто рисуя дорожку, но кожа под ними вспухла и порвалась, брызнула кровь.
— Что ты делаешь! — закричала Кенара. — Не надо!
Но молодой человек, продолжая улыбаться, выводил на ее животе символы «Вечная любовь».
Кенара очнулась, но ее мысли и воспоминания путались. Кроме того, она думала, что ослепла, так как силилась, но не могла открыть глаза. Первое, что она ощутила, была боль. Лицо ее превратилось в комок жгучей боли, словно кожу сдирали заживо. На губах куноичи ощущала вкус крови, а потом она поняла, что средоточие боли находится справа, наверху, и оттуда же льется кровь. Значит, лежала она на левом боку.
Ей было трудно дышать. Вздохнуть глубже она не могла и чувствовала такую резь, как если бы наглоталась воды. Хрипы, раздававшиеся во время болезненного дыхания, ее пугали больше, чем развороченное, судя по ощущениям, лицо. Без легких шиноби ей уже никогда не быть.
Затем Кенара попыталась проанализировать состояние своих конечностей и с радостью обнаружила, что ее тело само себя согревало остатками чакры, пока девушка была без сознания. Упорные тренировки помогли ей избежать обморожения, хотя, похоже, было очень холодно — кожу покалывало, изо рта вырывался пар.
Куноичи смогла открыть левый глаз и увидела ночное небо, усеянное звездами. Она лежала на земле, а края одежды, волосы и саму землю покрывал иней. Напротив нее лежало тело Тсурэна, но лицо его было скрыто за пеленой темных волос, которые тоже заиндевели.