— Эй, месьор маг, тебя что-то встревожило?
Куфаронус вздрогнул, метнул в нее быстрый странный взгляд, но ничего не ответил, а продолжал крутить своей маленькой головой. Агилульф присоединился к Соне:
— Небось, не веришь, что жив остался? Хо-хо! Зато будет потом, чем похвастаться на пиру или перед друзьями! Ну, как водится, приврешь немного: скажешь, что это ты всех спас…
Маг раздраженно дернул плечом и медленно приложил палец к губам, призывая всех к молчанию. Соня насторожилось. Вокруг стояла тишина, но какая-то странная. Так бывает, когда входишь в комнату, и все присутствующие разом замолкают. Тогда невольно возникает мысль — уж не о тебе ли они судачили. Девушку не покидало ощущение, что кто-то молчит рядом, наблюдает за ними и, возможно, чего-то от них ждет. Пролетел ветерок, коснулся пряди ее волос, тихо выдохнул что-то ей в ухо. «Не призывай богов, а то не услышишь их зова»… К чему она это вспомнила?
Соня оглянулась. Ее спутники стояли молчаливые и настороженные, готовые ко всему. Конь тихо заржал. Агилульф привязал его к дереву и принялся торопливо облачаться в доспехи. Он не балагурил как обычно, не распевал про бочку вина — он был серьезен, как никогда. Словно в храме.
И вдруг Соня почувствовала удивительную легкость во всем теле. Казалось, взмахнет сейчас руками и взлетит над этой странной долиной. Она нерешительно шагнула вперед, прислушиваясь к своим ощущениям.
Ноги двигались сами, без малейших усилий с ее стороны. Камни и кусты вскоре совсем перестали ей попадаться, и Соне стало казаться, что она парит над землей.
Она видела лишь рыжий песок, ярко-алые цветы на нем, а над ними — бесконечной голубизны небо. Ни птиц, ни бабочек, ни ящериц… Мир был ненастоящим. И тут песок под ее ногами тихо зазвучал. Соня замерла, боясь вздохнуть. Потом снова пошла. Ей слышались голоса, которые то напевали что-то, то о чем-то плакали, то звали, звали кого-то… «Не призывай богов, а то не услышишь их зова» И!..
Девушка тихо повернулась и побрела обратно. Ей хотелось вопить кричать, бежать к ждущим ее людям, но почему-то было страшно разрушить эту тонкую, почти призрачную связь. Она подошла к ним вплотную и безо всяких интонаций проговорила:
— Мы пришли. Это — здесь. Готовьтесь. Боги с нами…
Куфаронус, бледный и торжественный, как жрец, выступил вперед, сжимая в руках какие-то амулеты, висящие на тонких кожаных ремешках. Он не мог вымолвить ни слова, боясь разрыдаться. Оттолкнул Соню и пошел по ее следам. Все медленно двинулись за ним. И когда прошли неведомую черту, воздух опять наполнился голосами и музыкой, вздохами и смехом. Соня вдруг отчетливо услышала флейту рыжего фавна. Для нее это было словно сигнал: вот сейчас что-то произойдет… Она была готова. Только покрепче сжала меч. Взглянула на спину спешащего впереди мага. Куда он бежит? Неужели он не чувствует, что бежать никуда не надо? Надо ждать! И она не удивилась и не испугалась, когда земля под ногами вдруг заходила ходуном, словно живая, и они все полетели в образовавшийся провал, крича и хватаясь друг за друга в слабой надежде выжить.
…Падение продолжалось считанные мгновения и закончилось вполне благополучно: путники очутились в высокой темной каменной пещере. Все оторопело молчали, пока, наконец, ирл не подвел горький итог:
— Мышеловка захлопнулась! И поделом дуракам. Сидели бы дома, как все люди, а не таскались неведомо где, не искали приключений на свои головы!
Маг высокомерно рассмеялся, а Соня в недоумении переспросила:
— Какая мышеловка? Ты о чем?
— Ну, волчья яма… Какая разница? Мы — в ловушке…
— Мы — в храме! — Громкий голос Куфаронуса прозвучал, как колокол под гулкими сводами. Хайрас подавленно молчал, наблюдая, как Соня стучит огнивом.
Впрочем, глаза и так уже привыкли к темноте, которая не была полной: слабое сияние, казалось, шло от самих стен. Погруженного во мрак свода видно не было, зато Соня сразу заметила барельефы на стенах, терявшиеся в глубине пещеры. Она подошла вплотную — странные жутковатые фигуры полулюдей-полузверей, застыли в вычурных позах. Она заметила, что фигуры повторялись лишь с незначительными изменениями. Как буквы в слове. Неужели?..
Звонкий Сонин голос разбил тишину:
— Месьор Куфаронус, это тайные магические письмена, не правда ли?
Старик важно кивнул.
— И ты умеешь их читать?
К ним решительно подошел Дионео, и Соня в душе выругалась: вечно он лезет не вовремя! Да, судя по его физиономии, сейчас еще и глупость какую-нибудь отмочит. Что можно ждать от такого типа? Действительно, Дионео остановился напротив мага и резко спросил:
— Это и есть тот храм, к которому мы стремились?
Маг опять важно кивнул, ни на кого не глядя. Тогда этот юнец стащил с себя шапочку, с которой не расставался, и на его узкие плечи волной упали густые каштановые волосы. Синие глаза смотрели гордо и с вызовом на застывших в удивлении людей.
Впрочем, для Хайраса это, похоже, не было сюрпризом — он улыбался так, словно сам придумал этот забавный маскарад. Бесконечно удивлен был только славный ирл. Он оторопело смотрел на девицу, потом шагнул вперед и с сомнением спросил:
— Неужели наш славный Гвальберт не побоялся рискнуть собственной дочерью, о достопочтенная Диамина?!.
Девушка пренебрежительно пожала плечами, словно риск для нее был делом привычным. Обвела всех царственным взглядом и гордо произнесла:
— Такова судьба правителей: жертвовать собой ради своего народа. Когда боги этого потребуют.
Увидев искреннее восхищение в глазах слушателей, она несколько смягчилась:
— Детям в нашем роду с пеленок внушают, что удел правителя — быть готовым на жертву. Пока это в нас есть, в наших владениях ничего не случится. И идти на жертву надо сознательно и добровольно — только тогда боги не отвернутся от нас и наших подданных.
Куфаронус продолжал озираться по сторонам, что-то бормоча, загибая пальцы и не обращая внимания на все происходящее. Хайрас подошел к принцессе и встал сзади нее, прищурив глаза. Девушка, не глядя на него, повысила голос:
— Я — дочь Гвальберта, и я свято исполню свое предназначение! Для этого я и пришла сюда.
Агилульф растерянно спросил:
— Но зачем, дитя? Неужели мы должны тебя зарезать, как… как барана?
Соня хихикнула, а Диамина улыбнулась лишь уголками губ:
— Нет, славный ирл. Моя жертва состоит в другом.
— В чем же? — выдохнул Хайрас, сжимая кулаки. Соне вдруг стало не по себе. А Диамина повернулась к ней, сияя счастливыми глазами:
— Я должна в этом храме лишиться девственности… и им будет первый встречный. И выйти за него замуж, если он этого захочет…
Голос ее дрогнул. Она протянула руку к остолбеневшей Соне:
— Доблестный и благородный Соннис. Я, Диамина, дочь правителя Бритунии Гвальберта… прошу тебя…
Она запнулась, потом в едином порыве упала на колени и молитвенно сложила руки:
—…прошу тебя помочь мне выполнить мой долг перед богами. Я выбираю тебя. О, пожалуйста!..
Торжественность ее речи постепенно сменилась замешательством — от внимания девушки не ускользнули лукавые ухмылки на физиономиях ее спутников. Да и Соннис стоял, не шевелясь и глядя куда-то в сторону. Диамина в страхе схватила его за руку:
— В чем дело? Ты… ты не хочешь? Ты отказываешься?!.
Она стремительно повернула Сонниса к себе, вспыхнув жарким румянцем стыда и уязвленного самолюбия. Соня развела руками. Ей стоило неимоверных усилий не рассмеяться в лицо этой гордячке. Неужели она всерьез думала, что кто-то обрадуется этому предложению? Взглянула на Хайраса и только сейчас поняла, что он-то давно во всем разобрался. Ах, хитрец! И молчал!.. Соня торжественно присела в глубоком реверансе:
— Благодарю тебя за высокую честь, оказанную мне, но… не могу выполнить твою просьбу.