Часов в одиннадцать позвонила из санатория дежурная сестра Белоусова и сообщила, что минут пять назад некий гражданин в клетчатой рубашке спрашивал у нее, не подобрали ли на пляже соломенную шляпу, которую он потерял там вчера. Нет, он не отдыхающий, но несколько раз его видела на танцплощадке с Марией Трапезниковой.
— Я же говорил, что найдется хозяин! — воскликнул Зубрицкий, когда Чижов рассказал ему, в чем дело. — Вот увидите, мы вернем ему шляпу — и дело будет с концом.
— Не знаю, — уклончиво ответил Чижов. — Посмотрим…
Он убрал со стола бумаги и достал свои альбомы с марками. Похоже на то, что его заместитель может оказаться правым..;
Вскоре дежурный доложил, что какой-то гражданин хочет видеть начальника заставы. Капитан утвердительно кивнул. Зубрицкий вытянул ноги под столом, предвкушая интересное зрелище.
Вошел гражданин в клетчатой рубашке, парусиновых китайских брюках и громко представился:
— Здравия желаю! Максим Спиридонович Дегтярев. Кто из вас начальник заставы?
— Я.- сказал Чижов — Слушаю вас.
Кажется, где-то он уже видел этого человека: то ли на пляже, то ли на набережной, то ли на почтамте?
Гражданин энергично пожал руку сначала ему, потом Зубрицкому и уселся на стул.
— Фу, жара, черт бы ее побрал! — громко проговорил он, вытер платком полное лицо, жирный затылок и шею. — Как вы только работаете в своей форме?
— Да, уж так, привыкли, — ответил Чижов, мельком взглянув на пришельца и снова уткнувшись в свои марки.
Зубрицкий предпочел молчать. На вид незнакомцу было лет тридцать пять — сорок, от всей его фигуры так и веяло здоровьем, довольством и грубоватым добродушием.
— Ну-с, я вот по какому делу пришел, товарищи, заговорил он, не обращая внимания на то, что капитан продолжал разглядывать марки. — Мне сказали, что пограничники подобрали на пляже шляпу. Так, может быть, это моя и есть?
— А вы что, потеряли шляпу? — безразличным тоном спросил Чижов.
— Вчера ночью, на пляже санатория "Абхазия", — охотно пояснил Дегтярев. — Гулял там с одной особой, знаете ли, тары-бары-растабары, ну и забыл. А в магазинах, как на грех, шляп нет. Вы уж извините, конечно…
— Пожалуйста, пожалуйста, — вежливо проговорил Чижов. — Вы что, на отдыхе в "Абхазии?"
— Нет, я "дикарь". Это та особа в "Абхазии" отдыхала, а я приехал по собственной инициативе и живу на частной квартире. Вот тут все обозначено, — и Дегтярев достал паспорт, отпускное удостоверение и протянул их начальнику заставы.
Чижов просмотрел их и вернул владельцу.
— Так вы с Дальнего севера, инженер-геолог? Что же отпуск не в санатории проводите?
— Санатории эти мне уже в печенке застряли! Отдыхал и в Сочи, и в Гагре, а теперь вот сюда перекочевал, на вольное положение. Отпуск-то у меня целых шесть месяцев, сразу за три года.
— Трудно, наверное, приходится на "дикарских" правах?
— Пустяки! — бодро отрезал Дегтярев. — Что нужно здоровому мужику? Море, солнце, воздух, сто грамм, ну там шуры-муры, а этого тут предостаточно, — он оглушительно захохотал, довольный своей откровенностью. — Чего, чего, а баб тут как мух, сами липнут.
Капитан Чижов даже чуть покраснел и еще ниже склонился над марками, а Зубрицкий весело улыбнулся. Ему нравился этот словоохотливый Дегтярев, и было неудобно за своего начальника с его дурацкими подозрениями.
— Ну, хорошо, хорошо, — смущенно сказал Чижов. — А кто вам сказал, что мы подобрали шляпу?
— Дежурная сестра из "Абхазии". Полчаса назад,
— А кто может подтвердит, что это именно вы позабыли — шляпу?
— Как кто? — уставился на капитана Дегтярев, — А та особа, с которой я прогуливался! Мария Ивановна Трапезникова! Правда, она укатила вчера восвояси, но…
— Вот видите… Где вы купили шляпу?
— Как где? В Москве, в центральном универмаге на Красной площади.
— А как выглядит ваша шляпа?
— Ну, как выглядит… Обыкновенно. Желтая соломенная шляпа.
— А лента на ней какая?
— Черная, муаровая, с бантиком на левой стороне.
— А прокладка?
Дегтярев весело помахал пальцем:
— Думаете, не моя шляпа, товарищ капитан? Не-ет!., Прокладка коричневая, и на ней фабричное клеймо, а на клейме можно различить только несколько слов: "1-й сорт" и в слове "размер" буквы, кажется, стерлись…
— У вас великолепная память, Максим Спиридонович! — восхитился Чижов.
Он впервые назвал его по имени и отчеству, и это было верным признаком того, что поверил ему.
— Эх, товарищ капитан, товарищ капитан… — укоризненно покачал головой Дегтярев. — Неужели вы думали, что я буду вас за нос водить?
Чижов снова улыбнулся:
— Извините, Максим Спиридонович, но сами понимаете, наше дело такое… Кроме того, мне интересно было поговорить с внимательным и памятливым человеком.
Он достал из сейфа шляпу, протянул Дегтяреву и тот небрежно положил ее перед собою на стол. Да, посрамление капитана было очевидным, и поэтому Зубрицкий счел необходимым великодушно вставить свое слово в его защиту.
— Вы уж больше не задерживайтесь на берегу позже одиннадцати часов вечера.
— А что, разве нельзя? — с простодушным недоумением спросил Дегтярев.
— Нельзя.
— Ладно, учтем.
Больше он не удостоил Зубрицкого своим разговором, поднялся со стула и сказал, кивая на альбом с марками:
— Я вижу, вы любитель, товарищ капитан?
— Да так, балуюсь.,- неизвестно почему смутился
Чижов.
"Вспомнил! Я видел этого Дегтярева не так давно на почтамте, когда спрашивал у Дуси, не поступили ли новые марки".
— Вы знаете, товарищ капитан, я сам не любитель, — оживленно заговорил Дегтярев и добавил, что сам-то он не очень разбирается в этом деле, но у него есть друг на Дальнем Севере, заядлый филателист, по просьбе которого он собрал уйму всяких марок. Нет, нет, друг не обеднеет и не обидится, а он, Дегтярев, рад оказать товарищу капитану услугу за услугу. Если, конечно, тот не возражает…
— О нет, — воскликнул Чижов, он, конечно, не возражает и просит Максима Спиридоновича в любое время прийти на заставу и принести марки.
— Жду вас в любое время, Максим Спиридонович, — повторил капитан. — Теперь вы дорогу к нам знаете.
Они очень тепло попрощались друг с другом, но и после этого еще никак не могли расстаться, и Чижов пошел провожать его до ворот, дружески взяв под руку. Зубрицкий простился сухо, обиженный тем, что Дегтярев не обращал на него никакого внимания.
8
Когда за Дегтяревым захлопнулась калитка, капитан Чижов позвал Зубрицкого во двор.
— Слушаю вас, — козырнул Зубрицкий, недоуменно взглянув на своего начальника: присев на корточки, тот рассматривал возле клумбы четкие отпечатки чьих-то подошв.
— Смотрите, Станислав Борисович, те же самые! — возбужденно сказал Чижов, поднимая голову.
— Какие — те же самые? — не понял Зубрицкий.
— Видите ли, я провел Дегтярева по мягкому грунту, и вот — полюбуйтесь. У этого золотоискателя и того гражданина в клетчатой рубашке, которого видел дворник, одни и те же следы. И размер обуви одинаковый, и каблук на правом ботинке сбит. Значит, действительно, перед нами одно и то же лицо.
— А как же! — подхватил Зубрицкий, поняв, в чем дело. — В этом я и не сомневался. Что же дальше?
— А дальше следует, что птица сама прилетела в клетку. — Чижов выпрямился и отряхнул брюки.
— То есть? — сузил глаза Зубрицкий.
— Видите ли, — продолжал капитан, беря его под руку, — дело даже не в том, что я устроил тут маленькую проверку. Это я на всякий случай, чтобы лишний раз убедиться. А дело в том, как он вел себя при разговоре.
Они остановились в тени старой чинары.
— Вы слышали, как он точно назвал все приметы шляпы? — в упор спросил Чижов. — Разве вам это ни о чем не говорит?
— Говорит… — ответил Зубрицкий с легкой усмешкой. — Шляпа дождалась своего настоящего владельца.
— И только?