Поэтому, чтобы прекратить бессмысленную перепалку и помочь обоим, я жестом остановил Олега и спросил:
- Где вы были вчера вечером, когда убили вашу жену?
Закревский застыл от моих слов, потом глаза его медленно расширились, руки опустились.
- Что вы сказали про Аню? - он произнес это свистящим шепотом, голос отказался повиноваться ему.
- Ваша жена была найдена вчера около восьми часов вечера в арендуемой ею квартире, мертвой, - четко проговорил я, не спуская с Закревского глаз. - Где вы были в это время?
- Что значит "мертвой"?! Кто это сделал?! - продолжал хрипеть тот, не слыша вопроса.
- Она убита, - вмешался Ракитин, - ударом подсвечника по голове. Мы ищем убийцу и рассчитываем на вашу помощь, Павел Юрьевич.
- Да-да, я понимаю, - потерянно забормотал Закревский, голос снова вернулся к нему, но какой-то другой, механический что ли?
- Так когда вы виделись с Анной Леонтьевной последний раз? - решил я спросить его по-другому.
- Виделся?.. Да нет, я не видел Аню больше месяца... Она сама так хотела, - Закревский слепо повернулся и побрел вглубь квартиры, продолжая разговаривать как бы сам с собой, а мы потихоньку двинулись за ним. - Она говорила, что скоро все закончится, и мы снова будем вместе... А я, я не мог больше терпеть... Я так сильно любил ее! Я пошел в этот мерзкий клуб, где она... Но Ани там не было, и телефон ее молчал... Тогда я вернулся домой и стал ждать ее. А потом она позвонила...
Он пришел на кухню и принялся рыться в ящиках стола.
- Когда, во сколько это было? - тут же уточнил Ракитин.
- Не помню...
- Постарайтесь, Павел Юрьевич, это очень важно! - мягко настаивал Олег.
- Кажется, часов в девять... или десять, - он посмотрел на нас потемневшими от внутренней боли глазами. - Да, в девять. Я как раз включил телевизор. Хотел хоть как-то отвлечься, пока она не придет... Она позвонила и попросила, чтобы я пришел в парк, к фонтану. Это место нашего самого первого свидания!..
Мы с Олегом переглянулись, и я спросил:
- Вы ничего не путаете, Павел Юрьевич? Точно в девять часов?
- Разумеется, у меня прекрасная память на числа.
- И вы пошли на встречу?
- Естественно!.. Но она не пришла, - Закревский вытащил из ящика помятую пачку сигарет и зажигалку, кое-как прикурил, морщась от дыма, как человек давно не имевший дела с табаком, потом продолжил: - Вместо нее ко мне подошла красивая молодая женщина, назвалась Аниной подругой, и сказала, что Аня прийти не сможет, что к ней пришли... в общем, к ней пришел очередной...
- Понятно, - поспешил я ему на помощь. - А как звали подругу?
- Надя, кажется... - Закревский курил, почти непрерывно затягиваясь и стряхивая пепел прямо на пол. - Я ее никогда раньше не видел.
- А вы бы смогли ее узнать, если бы встретили еще раз? - спросил Ракитин.
- Конечно, - кивнул Закревский и бросил окурок в раковину. - Она весьма привлекательная женщина.
Я в это время подумал о своей вчерашней встрече на остановке, и вынужден был признаться себе, что Энни-Шоколадка мне, видимо, не померещилась. Вот и Закревский подтверждает, что она была жива, в то время, как ее труп уже находился в морге управления криминальной службы. И в этот момент я явственно почувствовал затылком легкое, но пронзительно холодное дуновение - "ветер смерти", и понял, что всем нам грозит серьезная опасность. Но вот какая и откуда?..
- Павел Юрьевич, мы хотели бы попросить вас, - я счел необходимым вмешаться в разговор, - если кто-либо еще позвонит от имени Анны Леонтьевны или будет интересоваться ею, сообщите немедленно нам. Лучше - капитану Ракитину, но можно и мне, на мобильный. Запишите, пожалуйста, номер.
- И мой тоже, - поддержал меня Олег.
- Вы думаете, что этот... тот, кто убил Аню, может и меня?.. Закревский пытливо вгляделся в нас по очереди, но мы, не сговариваясь, постарались сохранить выражение невозмутимости на физиономиях, и несчастный муж сдался. - Хорошо, если вы так считаете... Диктуйте, я запомню.
Когда мы уже ехали обратно в город, Ракитин вдруг внимательно глянул на меня и спросил:
- Слушай, Димыч, а ведь ты что-то почуял там, у Закревского, а? Когда про телефон заговорил?
- Я, Олежек, скоро наверное сам маньяком стану, или психом, вздохнул я и вытащил сигареты. - Мерещится всякое периодически. Вчера вот на остановке, ночью, вроде как Энни-Шоколадку встретил... - я закурил и протянул пачку другу. - А давеча, ты прав, действительно на меня накатило, в ниндзюцу "ветер смерти" называется. Это обостренное ощущение опасности, которое тренируется почти во всех школах боевых искусств, включая русбой.
- Ну и кто, по-твоему, может нам угрожать? - Ракитин тоже прикурил и зажал сигарету в зубах.
- Не знаю, Олежек, не знаю. Но только "ветер смерти" никогда не ошибается, - я посмотрел на его сосредоточенное, даже затвердевшее, лицо и попросил: - Подбрось меня до редакции.
В родную "уголовку" я попал как раз в обеденный перерыв. Едва открыв дверь, я окунулся в ароматнейшее облако из запахов свежесваренного кофе, ликера "Амаретто", горячих тостов и нарезанного лимона. Леночка Одоевская, наша суперкарго и редактор, напевая тихонько какой-то новый шлягер из репертуара бессмертной "Машины времени", которой вот уже лет семь или восемь руководил сын несравненного Андрюши Макаревича, колдовала у столика за ксероксом, и, подчиняясь легким порханиям женских рук, на его полированной поверхности вырастал очередной шедевр сервировки. Прикасаться к такому чуду и тем более пользоваться им, по моему разумению, было просто кощунством. Но, как говорится, "голод - не тетка", и, глубоко вздохнув и сотворив на физиономии приличествующую случаю улыбку, я направился к столу.
Леночка, увидев меня, как всегда мило улыбнулась в ответ и даже подставила бархатную щечку для дружеского поцелуя, но в глазах ее, по-прежнему, плескалась обида пополам с надеждой и теплыми искорками затаенной печали. И как всегда я постарался ответить ей, используя свою новую способность, послав психо-эмоциональный фантом пушистого золотисто-розового шарика, и она приняла его, и отвернулась с заблестевшими глазами. А я в который раз мысленно извинился перед ней, и на мгновение будто теплые и ласковые, такие родные и далекие руки прикоснулись к моим щекам, погладили по затылку и исчезли. Но еще долгих две-три секунды я не в силах был шевельнуться или вздохнуть - Ирина?!..
- Котов, тебе тут сообщение на "секретаря" пришло, - сказал мне в спину вошедший следом Федя Маслов, он же - Дон Теодор, гений объектива, "ученый малый, но педант".
- Кто? - очнулся я и взял со столика бутерброд с сыром, листиком салата и кружочком лимона сверху.
- Какой-то Сильвер, - Дон Теодор ухмыльнулся и тоже потянулся за едой. - Уж не тот ли Одноногий Джон от самого Стивенсона?
- Нет, Федя, всего лишь однофамилец, при этом еще и одноглазый, - жуя на ходу, я направился к "секретарю".
Этот агрегат представлял из себя последнее слово в офисной технике. Практически это был самый настоящий робот, умеющий выполнять массу полезных и нудных функций. Например, принимать и отвечать на звонки или переадресовывать их по обстоятельствам, работать самостоятельно с факсами, записывать и хранить до востребования оперативную информацию по профилю отдела, напоминать каждому из нас о его обязанностях и ежедневных рабочих планах, а также много еще чего.
Набрав свой личный код, я через пару секунд получил весь текст на плоском цветном экранчике: "Кот, СВ объявилась в клубе, напуганная и пьяная, просила меня вызвать какого-нибудь знакомого мента. Я пообещал. Дуй скорее в клуб, пока СВ опять не сбежала! Сильвер".
Аппетит у меня сразу пропал. Я почувствовал странную внутреннюю дрожь - ожидание вперемежку с тревогой, и даже не глотнув кофе, выскочил из редакции.
Моя "старушка", "Лада-престиж" двадцатой модели, не подвела и на этот раз, и через каких-нибудь десять минут я уже распахнул стеклопластовые двери клуба "Наяды". В виду неурочного часа зал был почти пуст, только в дальнем углу возле подмостков возились с микшерским пультом две унылых патлатых личности, да за стойкой бара неизвестный мне молодой и какой-то весь прилизанный парень протирал полотенцем высокие фирменные стаканы для пива. Мишки Фукса видно не было, как не обнаружил я и таинственной Светланы Величко - СВ по кодировке Сильвера, поэтому, подойдя к стойке, негромко осведомился: