- Тебе за что деньги платят?! За охрану стоянки или...
- Помилуйте, Дмитрий Алексеевич! - старик замотал головой, словно пытаясь отогнать навязчивое видение. - Так ведь не ранее, как полчаса назад вы же сами и взяли "ладушку" вашу!
- Слушай, Минеич, - мне вдруг стало не по себе, - а ты, часом, не приложился с утра?
- Ни в коем разе! Как можно? - старик истово перекрестился. - А вот вы вчерась...
- Вот именно! - я поспешно полез за сигаретами. - Так что, сам понимаешь, не мог я раньше... Только сейчас из дома, - я закурил и протянул пачку сторожу.
- Да неужто я бы вас не признал, Дмитрий Алексеевич?! - продолжал бормотать он, осторожно разминая сигарету, - и куртка ваша, и кепка, и джинсы... - он погремел коробком и выудил двумя заскорузлыми пальцами спичку.
У меня отлегло на душе - конечно, простой угон! Наверно, это и к лучшему - на такси доберусь. Я ободряюще хлопнул Минеича по плечу, отдал ему всю пачку "Монте-Карло" и двинулся к проспекту.
Свободная машина, казалось, поджидала меня на троллейбусном кольце, и едва я устроился на заднем сидении, ринулась в светлеющую мглу пустынного проспекта.
...Я шел по какой-то незнакомой улице в старой части города, обстроенной черными бревенчатыми двухэтажками на кирпичных фундаментах. Мне нужно было во что бы то ни стало добраться до конца улицы до того, как это произойдет.
Что?..
Я не знал точно, но знал, что могу и должен обязательно предотвратить это. Поэтому я шел и шел, и задыхался - курить надо меньше! - и сердце снова, как в первый раз, пустилось вскачь... Я уже видел перекресток, и фонарь на углу, а к нему, впереди меня, шла женщина, чем-то знакомая, и именно в ней было все дело! Но - далеко, а она почти дошла до угла. Вот остановилась, оглянулась будто ее окликнули, и - действительно - из-за дома появилась фигура, тоже знакомая...
Тороплюсь, задыхаюсь - ни побежать, ни крикнуть. "Господи, да что же это?!.. Он набросился на нее, душит!.. Скорее, лишь бы успеть!.. Что?.. Не знаю. Помочь ей? Спасти?.. Или - нет, увидеть! Увидеть его лицо, обязательно! Это очень важно, чтобы спасти ее..."
И вот уже я рядом. Женщина стоит на коленях, хрипит, глаза закатились. Он убивает ее, медленно раздавливая гортань...
"Садист! Выродок! Повернись ко мне, посмотри в глаза! Я запомню тебя, я узнаю и тогда тебе - крышка! Конец!.."
Воздух вдруг становится плотным и вязким, движения даются с трудом, а тот упорно отворачивает лицо, и мне нужно обойти его, чтобы узнать. Запомнить. Спасти...
Неожиданно он резко поднимает голову, и я вижу его в упор. И узнаю. И кричу от ужаса. И не слышу собственного крика. А он бросает свою жертву, хватает меня за плечи и трясет, и что-то говорит одними губами, и в глазах его страх, отчуждение, просьба...
- Эй, приятель, очнись! - услышал я откуда-то издалека и с трудом приоткрыл отяжелевшие веки.
Таксист испуганно тряс меня за плечо, перегнувшись через сиденье.
- Ты чего это?
- А? Что? - я не узнал собственного голоса и закашлялся.
- Припадочный? - уточнил таксист, успокаиваясь.
- Да нет, задремал вроде. Кошмар приснился.
- Бывает... С тебя десять монет, - он включил магнитофон.
Я протянул ему деньги и вылез из машины. Резкая смена сухого тепла салона на холодную пронизывающую сырость окончательно привела меня в чувство, но где-то в глубине сознания затаился неприятный колючий комочек страха пополам с подозрением.
Олега, вопреки ожиданию, на месте не оказалось, но кабинет его был открыт, а на столе стояла банка пива с таблеткой аспирина на крышке. Едва я проглотил лекарство и принялся за пиво, устроившись в кресле хозяина, как в дверь заглянул наш доблестный комиссар Берест и воззрился на меня как на зомби.
- Так ты живой?!.. А где Ракитин?
Я едва не свалился со стула, подавившись пивом.
- То есть как "живой"?!.. Что за идиотский вопрос?!
- Разыгрываешь? - Николай подозрительно покосился на банку и сел, по обыкновению, на стол.
- Чтоб я жил на одну зарплату! - поклялся я. - Только что прибыл на такси по настоятельной просьбе инспектора Ракитина, а он...
- Кстати, господин журналист, на каком основании вы игнорируете требования правоохранительных органов и увиливаете от дачи показаний? вспомнил на мое несчастье Берест. - По браслетам соскучились?
- Не смешно, комиссар, - я скорчил оскорбленную мину. - Когда это я уклонялся от сотрудничества с органами?! Наоборот! Всю свою сознательную жизнь я мечтал влиться в ряды отважных борцов с преступностью и кровью и потом, так сказать...
- Это называется "словесный понос на почве сильного эмоционального перенапряжения", - невозмутимо парировал Николай. - Мы тоже книжки почитываем. Так почему я, комиссар криминальной службы города, должен как студент-первокурсник ожидать чуть ли не до полуночи явления журналиста Котова с повинной?
- Слушай, начальник, чтоб мне пенсию не дали, если вру! - я решил куролесить до конца. - Не мог я вчера, на шухер налетел в "Орионе", едва ноги унес, чтоб мне копчиком в кадык получить!
- И как же ты уцелел все-таки сегодня? - прищурился на меня бравый комиссар.
- Да где я должен был уцелеть-то?! - не выдержал я, в конец сбитый с толку его поведением.
- Интересно! - хмыкнул Берест и принялся набивать трубку. - Дело в том, господин журналист, что десять минут назад нам позвонил некто Вольский и сообщил, что ты разбился на своей "Ладе-престиж" у кинотеатра "Орион". Олег выехал туда, а ты...
- ...воскрес и явился сюда, чтобы посмотреть на ваши глупые рожи! - я сплюнул и принялся искать сигареты в ящиках стола. - Дело в том, господин комиссар, что сегодня утром мою машину угнали со стоянки, и разбился, скорее всего, похититель, - я выудил помятую пачку "Петра" и закурил.
- Ну, тогда все прекрасно! - ненатурально обрадовался Берест и даже ногой взбрыкнул. - Так ему и надо! Зато ты - жив-здоров и если бы помог нам разрешить еще одну ма-аленькую закавыку...
- Короче, Холмс! - мне ужасно не понравилась его ухмылка.
- Для тебя - господин комиссар! - лицо Николая стало скучно-официальным. - Вы, господин Котов, должны объяснить, откуда вам стало известно о местонахождении вещей Анны Закревской? И вообще, почему вы суете нос не в свое дело?
- Я веду параллельное расследование! - огрызнулся я и демонстративно принялся за пиво.
- Что ж, ваше право, - холодно согласился Берест. - Но тогда вы, тем более, обязаны делиться добытой информацией с официальным следствием.
- А я и делюсь! Вещи ведь нашли?
- Нашли. Но мне интересно, как вы узнали об их местонахождении? комиссар, прищурившись, упер в меня желтый от никотина палец. - Я жду объяснений.
- Мне... позвонили, - я сделал скорбное лицо.
- Кто?
- Не знаю... Он не назвался.
- Неудачная версия, - вздохнул Берест с ложным сочувствием, выколачивая трубку в пепельницу. - На сумочке убитой обнаружены отпечатки именно ваших пальцев...
Тут настала моя очередь вытаращиться, и комочек страха глубоко в мозгу зашевелился и начал разрастаться в размерах.
"Отпечатки пальцев?!.. Сон?!.. Сумочка?.. Чугунная ограда?.. Падение?.. Но ведь этого не может быть?! Я же знаю, что был дома и видел сон! Сон!.. Но вещи-то нашлись?!.. Свихнуться можно!.."
- Слушай, Коля, - я попытался улыбнуться как можно доверительнее, если я скажу правду, ты же все равно не поверишь.
- Постараюсь, - кивнул он, - а ты не ври.
- Ей-богу, Матвеич! Я все это увидел во сне! - выдохнул я и, заметив на его лице скептическую ухмылку, торопливо пересказал сюжет своего первого видения.
Берест вновь набил трубку, слез со стола, но высказать свое мнение не успел. В коридоре раздался топот, и в кабинет ввалился взмыленный Ракитин. Увидев меня, он шумно, облегченно выдохнул и полез в холодильник. Мы с Николаем молча ждали, пока он гремел банками и бутылками. Наконец, с жестянкой "Черри-колы" в руке Олег уселся верхом на стул посреди кабинета и изрек: