И вдруг все кончилось.
Я снова сидел на стылой ободранной скамейке в парке, и пот лил с меня ручьями, и первое, что я увидел, были испуганно-озабоченные, огромные глаза Алены:
- Дима, что случилось?! Тебе плохо?!
- Все в порядке, Аленушка, - мне удалось растянуть в подобие улыбки ссохшиеся губы. - Теперь уже, кажется, все.
- Что ты имеешь в виду? - Николай, снова подтянутый и настороженный, сел рядом.
- Я... Кажется, я только что нашел тот самый радикальный способ, Коля!
В словах моих не было убежденности, но Берест - я видел - поверил мне сразу и до конца.
- Я так и подумал, - серьезно кивнул он. - Я был уверен, что у тебя получится... Должно получиться! Жаль, что Олег не понял...
В этот момент перед нами вырос, улыбающийся во весь рот, мокрый и грязный сержант, вытянулся перед Берестом по стойке "смирно" и пробасил:
- Господин комиссар, разрешите доложить! Капитан Ракитин жив, но без сознания. Контузия.
- Дуракам везет, - облегченно выдохнул я и обернулся к Алене, но ее уже рядом не было.
- Как ему удалось? - Николай тоже не смог сдержать улыбки.
- Так капитан, оказывается, площадку заминировал! - Бульба восхищенно покрутил головой. - А уж чем приманивал этих тварей, ума не приложу!
- И не напрягайся, Степа, тебе вредно, - не удержался я, хлопая его по необъятной спине.
- Поехали, сержант, - кивнул растерявшемуся Бульбе Берест и направился к машинам.
Сзади хрустнула ветка, и я непроизвольно дернулся. Меня вдруг начало трясти: запоздалая реакция на стресс. Вольский осторожно присел на край скамейки и покосился на меня.
- Дмитрий Алексеевич, я тут думал... есть, по-моему, один способ... но все зависит от человека, - он коротко вздохнул. - Видите ли, я полагаю, что психом по сути всего лишь часть целого, вырвавшаяся из-под контроля. И если человек окажется достаточно цельной, сильной личностью, то он, в принципе, может снова взять, так сказать, верх... растворить это в себе, не дать ему стать самостоятельным. А все эти дезинтеграции, рассеивания... Только сам. Да, по-моему...
- Спасибо, Антон Аркадьевич, - я снова попытался улыбнуться, потом достал сигарету, но прикурить не смог, пальцы ломали спички. - Я только что использовал этот способ. Кажется...
- Да?.. Конечно, у вас должно было получиться, - Вольский отрешенно поковырял носком ботинка прилипшие к асфальту дорожки кленовые листья. - А вот у меня, боюсь...
- Должно получиться, - я встал. - Только сам, без чьей-либо помощи, ибо это - личное дело каждого человека, и никакие маги, Камеры Жизни и прочая дребедень не смогут ему помочь или помешать, если он примет решение. Но только сам!
- Да-да, вы, наверное, правы, - профессор тоже поднялся. - Что ж, я попробую!
Мы продрались сквозь кусты к машинам, и добряк Бульба, явно поджидавший нас, предложил воспользоваться одной из служебных "Ауди", чтобы добраться до дома. Я вырулил на шоссе, включил противотуманные фары и, наконец-то, закурил. Вольский сидел рядом, уставившись невидящим взглядом в летящие навстречу сгустки мерзкой сырости, что-то бормотал под нос, но я не понял ни слова. По мере спуска в долину, к реке, туман будто плотнел и наглел, и скоро чувство пространства отказалось мне служить: машину вела теперь исключительно моя интуиция. Чтобы хоть чем-нибудь занять гудевшую от напряжения голову, я включил рацию. Некоторое время из динамика неслись только шорохи и трески, и вдруг:
- Внимание! Патрульная-14, ответь первому! - голос Николая лязгал металлом. - Котов, ты меня слышишь?
- Да, комиссар, - я попытался сглотнуть, но слюна куда-то исчезла. Как ты...
- Неважно. Слушай, только что сообщили: пожар в дачном городке "Апрель". Подъедешь?
- Зачем? - мне вдруг стало безразлично и пусто. - Сгорела дача Гурвича, вместе с хозяином. Так?..
- Откуда ты...
- Не бери в голову, Коля. Просто Феликс Абрамович придумал еще один "радикальный" способ, только, к сожалению, не тот...
С минуту рация молчала.
- Что ты предлагаешь? - наконец хрипло спросил Берест.
- Надеюсь, ты уже понял, что гоняться за Саликбековой бессмысленно и даже опасно? Я думаю, необходимо как можно быстрее выявить всех... пострадавших от нее и толково объяснить, что и как надо делать. Я имею в виду способ... ликвидации последствий этого дикого эксперимента. А растолкует им все профессор Вольский, мне кажется, что слово ученого прозвучит более веско, чем какого-то сомнительного журналиста.
- Годится. Вези его ко мне, - и комиссар отключился.
Я посмотрел на съежившегося ученого: несомненно он слышал весь разговор.
- Вот ваш шанс, Антон Аркадьевич. Вы поняли, что от вас требуется?
- Да-да, конечно, я п-понимаю... - зубы его отбивали чечетку. - Но... я не с-смогу. Извините...
- К черту! - я вдавил тормоз до отказа, машину занесло. - Мне надоело вас уговаривать, господин Вольский!
- Вы не понимаете... - снова забубнил он, но я уже не слушал, развернул машину и врубил третью скорость.
В управлении было необычно много народу - и служивых, и горожан. Я протащил Вольского сквозь толпу в кабинет Николая и захлопнул дверь. Берест, бледный и злой, набычившись, сидел за столом.
- Комиссар, - во мне шевельнулось нехорошее предчувствие, - что у вас за столпотворение?
- Они пришли сами, - я не узнал голоса Николая, - и продолжают прибывать. Это похоже на массовый психоз. Или эпидемию. Они все утверждают, что имеют двойников!
- Но это же здорово! Теперь не надо...
- Это не только те люди! - Берест вперил тяжелый взгляд в профессора, ставшего похожим на тряпичную куклу. - Их гораздо больше!
- Что ты хочешь сказать? - предчувствия превратились в уверенность, и я похолодел - Черт побери, неужели мадхъя удалось запустить реакцию распада?!..
- Какого распада? - не понял Николай.
- Распада социума! - я схватился за голову. - Так вот на что намекал Золотарев, когда предупреждал о том, что времени очень мало! А я-то, дурак, возомнил, что это он обо мне печется!..
Берест не успел ответить. Ожил экран дисплея компьютерной связи. Как завороженные, мы вчитывались в бесстрастные голубоватые строчки: "...Внимание! Всем начальникам региональных и областных управлений порядка. Наблюдаются случаи массовых галлюцинаций с раздвоением личности... вспышки необоснованных актов садизма, вандализма, самоубийств... требуется незамедлительное... повышенная готовность... скорейшая разработка мер пресечения..."
Дальше читать я не мог - буквы вертелись и расплывались, у них отрастали зубы, щупальца... Потом из глубины экрана выплыло красивое и жестокое лицо женщины с огромными темными и чуть раскосыми глазами, высокими скулами и полными яркими губами. Она обвела всех пронзительным, недобрым взглядом и улыбнулась, обнажив ровные, слегка заостренные, как у хищника, зубы.
Экран вдруг стал разрастаться, превращаясь в мрачную черную бездну, нависающую над нами, над городом, над страной, над миром. Лицо женщины начало наливаться алым, съеживаться в середине, приобретая очертания зловещей звезды, словно адское око взирающее на застывшую в ужасе планету.
И тогда я понял: способ найден, но борьба еще только начинается...
1 - Спасибо!.. Как тебя зовут?.. - А тебя?.. - Крошка... - А почему по-английски?.. (амер. слэнг)
2 - Почему бы и нет?.. (франц.)