Он посвятит всего себя добрым делам.
Под этим звездным небом, на поле, откуда ветер разносил по всему миру запах цветов, сегодня появился новый Ханнес, и появился он из смеха, слез и надежды — надежды, которая всегда сильнее всего, даже смерти.
Ему было уже целых двадцать лет, из которых последние три года минимум он не знал больше ничего, кроме побоев и издевательств.
Ханнес так давно не видел мира, что, казалось, был готов проглотить его целиком.
Примерно то же самое он чувствовал в семнадцать, когда за душой были только отличные оценки в аттестате и желание как можно скорее вырваться во взрослую жизнь… с той лишь разницей, что теперь ему никто и ничто не помешает.
Странные звуки заставили его насторожиться.
Где-то недалеко переговаривались люди и стучали копыта. Всадники?
— Чувствуешь?
— Что именно?
— Тут омега!
— Да ладно тебе, чушь не пори! Какой тебе, к чертовой матери, омега, совсем, что ли, сперма разум замутила?!
— Да принюхайся ты! Чуешь, чуешь?!
— О! Действительно, омега! Вот только где?..
Ханнес неторопливо поднялся из скрывающей его травы и двинулся в сторону двух альф в форме и на лошадях.
В полной тишине зачирикала поздняя птица, и ветер в поле вдруг утих.
Никто из сторон и представить себе не мог, чем закончится эта встреча.
========== Часть 4. Дело ==========
Знойная погода сыграла в этом деле злую шутку, и от трупов уже невыносимо несло.
Абрахаму хотелось лишь закончить побыстрее.
Его новенький штатский костюм совершенно не был рассчитан на полевые — в прямом и переносном смысле — условия.
И как только сюда занесла его нелегкая?
В глазах грузного шерифа читалось плохо скрываемое злорадство — как же, канцелярская крыса с богатым папочкой рассчитывала на непыльную работу в штабе, но пришлось выезжать прямо на место преступления!
Абрахаму так и хотелось выдать какую-нибудь колкость в ответ, но он старательно сдерживался, вытирая лоб белым кружевным платком.
— Какой ужас, — сказал Бредли, и тут он был с ним солидарен, потому что сам едва сдерживал тошноту. — Очень странно, выколоть глаза и засунуть в глазницы траву… Кто только мог совершить такое? Может, в округе завелся маньяк?
Старику явно было пора на покой, ведь только слепой не увидел бы, что не все так просто в этом деле, как показалось изначально.
— Что вы думаете, мистер Раиб?
В голосе шерифа определенно слышалось ехидство.
Неужели так сильно хочет, чтобы канцелярская крыса опозорилась?
Видит Всевышний, Абрахам действительно рассчитывал на непыльную должность, и в гробу он, если говорить совсем уж откровенно, видел этот занюханный полицейский участок в пригороде, но сдаваться так быстро в его планы не входило.
Да и труп действительно выглядел несколько необычно.
— Я с вами не согласен!
Все обернулись на голос альфы.
— В каком смысле? — оторопел шериф Бредли, фыркнув в пушистые светлые усы. — Мистер Раиб, это же совершенно оче…
— Простите, можно мне пару перчаток? — непринужденно перебил его Абрахам и, получив их, встал на одно колено перед телом, пачкая новые брюки — чего только не сделаешь ради правосудия!
Тошнота подступила к нему с новой силой, но молодой следователь пересилил себя, схватившись двумя пальцами за пучок травы, торчащий из глаза мертвого коллеги.
Вытащить его не получилось.
Все оказалось ровно так, как Абрахам и думал.
Для наглядности подергав еще несколько раз, он объявил:
— В него не запихивали траву, ее прорастили изнутри тела. Господа, кажется, мы имеем дело с сильной магией…
Конечно, такое заявление не могло не вызвать удивленных возгласов следственной группы.
— Нонсенс! — воскликнул Бредли, моментально покраснев до багрянца. — Не может быть!
— И тем не менее… — холодно ответил Абрахам, поднимаясь. — Давайте посмотрим второго?
Другой полицейский лежал на земле ничком, и переворачивать его явно не стоило из эстетических соображений.
Его лицо было раздутым и сине-багровым.
Удушье?
Отогнув высокий воротник формы, Абрахам увидел на шее трупа что-то, похожее на обрывок веревки, только сплетенной из… цветов.
Что за чертовщина тут произошла?
Мистер Бредли, похоже, успел изменить свое мнение по поводу причины смертей этих двоих, но на него просто было жалко посмотреть.
“Как интересно”, — подумал Абрахам, давая знак, чтобы тела запаковали для отправки в морг. — “Как, мать вашу, интересно…”
Значит, теперь ему предстоит найти таинственного убийцу-мага?
Если он раскроет это дело, то, быть может, отец сменит гнев на милость и позволит ему вернуться домой!
Несмотря на весь ужас ситуации, на губах альфы играла легкая улыбка, только сильнее разозлившая незадачливого шерифа.
Абрахам был готов идти прямо по горячим следам.
***
Идти дальше уже не было сил.
Казалось, Ханнес уже стер себе ноги в кровь — он боялся даже посмотреть.
Магия не работала — он не мог заставить пошевелиться даже листочек на дереве.
А может, дар был лишь временным явлением?
Тряхнув головой, чтобы отогнать эту ужасную мысль, юноша сел под трухлявое дерево и, обняв себя руками, закрыл глаза.
Несмотря на жуткую усталость, сон к нему не шел, а в голове крутился один и тот же вопрос.
Неужели теперь придется убивать каждого встречного альфу?
Ханнесу становилось дурно от одних только воспоминаний о том, что он успел натворить. Предсмертные крики все еще звучали у него в ушах, в перед глазами так и стояли лица всех, кого он убил, особенно - того полицейского, который так сражался за свою жизнь, что даже смог порвать его веревку - увы, это его не спасло…
Видит бог, он не хотел этого!
Те альфы спрашивали у него документы.
У Ханнеса их не имелось, что вполне логично грозило ему тюрьмой, но полицейские были готовы отпустить его… в обмен на близость.
Ханнес хотел просто убежать, забыв о том, что его противники, в отличие от него, ездят на лошадях, и, когда его догнали, он понял, что другого выхода нет.
А теперь… А что будет теперь?
Ханнес пытался убедить себя в том, что произошедшее с ним — нормально. Что иначе было не спастись. И тем не менее — как же оказалось трудно смириться с тем, что теперь его руки запачканы кровью!
Надо. Так надо — и точка.
Как же ему исполнить волю Всевышнего, если душу терзают сомнения, а в сердце пока еще недостаточно силы воли и мужества?
В этом мире он — изгой. У него нет документов, нет дома, а всех своих близких он убил лично. И куда он пойдет?
Воздух пронзило пение соловья.
Вслушиваясь в его трели, Ханнес ненадолго почувствовал себя лучше.
Усталость наконец взяла свое, и юноша уснул, прислонившись к дереву.
***
Разбудил его луч света, бьющий в лицо.
Ужасно хотелось есть.
Запасов в сумке было не так много, и это не могло не удручать.
Подкрепившись, Ханнес оглянулся вокруг — и понял, что оказался в лесу.
— Отлично! — выругался он. — Лучше просто и не придумаешь! Как теперь отсюда выбираться?!
Все тело после сна ломило.
А еще Ханнесу определенно не мешало бы вымыться.
Но, как говорится, мечтать не вредно!
Впрочем, по мере продвижения вперед мысли омеги приняли несколько другой оборот.
“А здесь бы меня никто не нашел”, — сказал он сам себе и сам же над собой посмеялся.
Вдруг он услышал что-то вдалеке и, замерев на секунду, ускорил шаг.