- Шандор, ты болван.
Чародей посмотрел на короля с трудно различимым выражением.
- Так говорили многие короли до вас, ваше величество.
Шандор поднялся и удалился, отвесив Ласло короткий поклон. Андор собрался было следом.
- Андор, - сказал Ласло.
- Да?
- Ты можешь кое-что сделать для меня? Послезавтра я ожидаю посетителей. Позаботишься о том, чтобы их разместили должным образом?
- А кто посетители?
- Некий граф Мордфаль и его дочь, Маришка[27].
Андор улыбнулся.
- Дочь? Режё снова пытается женить тебя, брат?
Ласло пожал плечами.
- Присмотри, чтобы им приготовили покои, с почетной стражей и все такое? Они должны прибыть между рассветом и полуднем.
- Конечно, - кивнул Андор. - А как же Бригитта?
К вящему удивлению Андора, Ласло действительно покраснел.
- Заткнись, - только и ответил он, прежде чем покинуть библиотеку.
Андор озадаченно покачал головой и удалился в свои покои, где погрузился в медитативные размышления о том, как он может лучше всего послужить Богине - до того, как начнет исполнять просьбу брата. Все существо его трепетало в предвкушении.
Той ночью во сне Андор стоял на утесе, облаченный в белое, с воздетыми ввысь руками. Ветер с моря (которого он никогда не видел, но считал чем-то вроде озера, только побольше) трепал его волосы.
Стоя на самом краю утеса, он вдруг испугался - не упасть, нет, но спрыгнуть. Действия его словно были уже предрешены, и он мог лишь ждать, чтобы узнать, что же сделает в свой час.
Облако опустилось и замерло прямо перед ним. Как оно опускалось - он не помнил, но сейчас оно было здесь. Во сне он не ощутил в этом ничего странного: в самом деле, он достаточно высоко, чтобы здесь были облака - и впервые он задумался, а где же именно он находится.
Затем облако изменилось (и вновь он не заметил, как это происходило, лишь отметив факт преображения), в нем проявилось лицо - лицо, которое, он знал, принадлежало Богине Демонов. Во сне совершенно не показалось странным, что лицо ее было точно таким, как он себе представлял (художники родного края никогда не могли прийти к согласию относительно облика богини, и Андор ни одно из их изображений не считал даже близко схожим с оригиналом). Во сне или наяву, но он никогда раньше не замечал, насколько ее лицо напоминает ему мать - вытянутое, с высокими арками бровей и глубокими круглыми очами под высоким челом.
Она заговорила с ним - губы ее не шевелились, но голос пронзал самое сердце.
- Андор, будешь ли ты служить мне?
Он ощущал собственный трепет, видя себя, видящего ее, и в то же время глядя глазами своего образа. Ощутил собственный восторг.
- Я буду служить тебе, - услышал он собственный ответ.
- Тогда я буду направлять и оберегать тебя, - ответила она, - и наполню жизнь твою сутью и смыслом.
Голова его склонилась.
- Что я должен сделать, Богиня?
- Ты должен помочь Ласло и защитить его.
Он ощутил собственное удивление.
- Защитить от чего, Богиня?
- От тех, кто противится его стремлениям, ибо это и мои стремления, и от тех, кто разрушает твой дом, который я освятила. Но прежде всего - от него самого, когда он не понимает, что иногда лучше бросить ягненка на поживу волкам.
- Я не понимаю, Богиня.
- Верь своему сердцу, Андор, дитя мое, - сказала она, и вот перед ним слова лишь облако, а потом и его не стало.
Тогда Андор проснулся и скатился с кровати. Распростерся ничком на грубом деревянном полу и предался молитве.
А утром он обнаружил, что загнал очередную занозу, на сей раз в свод правой ступни. И прежде чем заняться чем-либо еще, отправился на поиски Шандора, слегка прихрамывая.
Было все еще раннее утро, когда Андор решил, что он должен сделать, дабы сдержать обещание. Приняв сие твердое решение, он отправился искать Вильмоша.
Позвав брата у дверей его покоев и не получив ответа, он попробовал следующее обычное местечко, и тут же преуспел. Вильмош стоял на коленях в закутке под лестницей, ведущей к винным погребам, и в этом крохотном пространстве казался несоразмерно громадным. Он скармливал крошки овощей нескольким норскам в построенной там клетке.
Андор смотрел на это с минуту, пытаясь не кривиться от отвращения. Даже одежда Вильмоша - грязные шерстяные штаны, смятые на коленях сапоги, неопределенного цвета рубаха, порванная на боку, - выдавали того, кто не разумеет своего предназначения, не гордится своим статусом. Наконец Андор проговорил:
27
Mariska - формально уменьшительная форма от "Марика", венгерского аналога имени "Мария".