Все эти сходные моменты, разумеется, не случайны. Они свидетельствуют, что и иудейско-израильская, и финикийская словесность развивались в рамках общей литературной системы и, несомненно, общего литературного процесса.
III
Когда речь идет об исследовании литературной и духовной жизни сиро-палестинского общества, то особого внимания достойна уже упоминавшаяся выше книга пророка Валаама, фрагменты которой были найдены в Телль Дейр Алла.
Изучение этих фрагментов показывает, что, в сущности, все пророки работали в рамках одной и той же литературной схемы. Пророк предвещает беды и социальные катаклизмы: «Боги объединились, и встали могучие в собрании, и сказали Шегер 1: сломай запоры небесные, своею тучей установи тьму, а не свет, гнев, а не твою крепость. Принеси страх тучей темной и не свети навечно». И далее живописуется запустение («там, куда овец гнал посох, зайцы едят траву») и общественный переворот («нищая будет приготовлять миро»). Пророк патетически вопрошает: «Разве для совета у тебя нет советников или для царствования нет царя, восседающего!]?» Он предрекает будущее благополучие: «Ты облачишься одеждой радостной, если ты переменишь злость, если ты []». Обращают на себя внимание и такие фразы: «слово проклятия на языке у тебя осуждено», «ты будешь умерщвлен», «прокляты его длани», «его руки ты осуши, возьми в [свои] длани», «ради милосердия и ради []». Видимо, книга Валаама провозглашала от имени пророка и его богов принципы нравственности; сама его книга была священным писанием храма в Телль Дейр Алла.
Появление предания о Валааме в Пятикнижии свидетельствует о том, что литература подобного рода имела хождение в иудейско-израильской среде и имела за собою репутацию высокой авторитетности. О самом Валааме поздняя иудейская традиция (Баммидбар Рабба, 20, 1, 7) говорит, что он занимал у язычников то же положение, что Моисей у древних израильтян. Очевидно, ветхозаветные пророки вели против этой литературы активную полемику, доказывая, что именно служение Яхве открывает путь к благополучию и праведной жизни.
IV
Важнейшим элементом той литературной атмосферы, в которой создавался и существовал Ветхий завет, были произведения древнеиудейской литературы, не вошедшие в ветхозаветный канон,— так называемые апокрифы («утаенные») и псевдоэпиграфы («ложно надписанные»).
В канон не вошли книги позднего происхождения. Произошло это потому, что в последние века I тысячелетия до н. э. сложилась очень настойчиво проводившаяся в жизнь концепция: пророчествование в Израиле прекратилось не позже чем ко времени Александра Македонского. Единственными выразителями божьей воли оказывались в результате послепленные законоучители, создатели талмудической традиции («устного Учения»). В результате вся литература, развивавшаяся в русле художественных традиций и идейных устремлений Ветхого завета, лишалась ореола слова божьего, а многочисленные пророки, появлявшиеся в иудейском обществе в I в. до н. э.— II в. н. э., оказывались лжепророками. Конечно, эти сочинения читались и переписывались; среди рукописей из окрестностей Мертвого моря найдены еврейские и арамейские фрагменты апокрифических книг Товита, Юбилеев, Завещаний двенадцати патриархов, Еноха и Иисуса сына Сираха. Отрывки из последней были найдены также при раскопках крепости Масада и в гениз[113] Каирской синагоги. Найден в генизе и фрагмент завещания патриарха Леви. Однако в канон вошли только те книги позднего происхождения, древность и подлинность которых была удовлетворительно (с точки зрения составителей канона) доказана. Правда, книга Иисуса сына Сираха в Талмуде часто цитируется таким же способом и занимает ту же позицию, что и канонизированные сочинения. Не войдя в канон, апокрифы и псевдоэпиграфы постепенно вышли в иудаистской среде из литературного обращения и были забыты. До нас они дошли в переводах на греческий, латинский, эфиопский, коптский, сирийский, арабский, армянский, грузинский и старославянский языки.
Синагога эллинистическо-римского времени из селения Капернаум в Северной Палестине (реконструкция)
Апокрифическая литература складывалась в эпоху эллинизма и римского господства (конец IV в. до н. э.— II в. до н. э.) в обстановке ожесточенной классовой борьбы внутри иудейского общества и борьбы с чужеземными захватчиками и эллинистическим государством Селевкидов, а позже — с Римом. Это был период, когда в иудейской литературе появились и получили распространение книги на греческом языке, авторы которых стремились ввести иудаизм в круг греческой традиции, согласовать с греческой философией догматы иудейского монотеизма. Наиболее известными деятелями этого литературного направления были драматург Иезекииль, философ Филон из Александрии, историк Иосиф Флавий. Апокрифические сочинения отрицали какую-бы то ни было возможность сближения с инородческим язычеством. Они проповедовали верность древним устоям, бескомпромиссную приверженность монотеистическому культу Яхве, предсказывали скорое пришествие мессии и наступление «конца дней», а с ним и всеобщего переворота.
113
Гениза — помещение в синагоге, куда складывают вышедшие из употребления вследствие обветшания священные книги и тексты, в которых упоминается бог. Обычай запрещал уничтожение таких книг.