— Хорошо. Если вы говорите о Татьяне, то вполне можете ей доверять.
— Да, она чудесная… Но то лекарство…
— Милая моя, вы питаете себя ложными надеждами. К сожалению, чудес на свете не бывает, — ответил Константин Георгиевич и вышел, чтобы позвать в палату Юлю и поговорить с персоналом.
Сделав полный обход по отделению, решил еще раз зайти к Данченко. И поразился тому, насколько иначе она выглядела. За каких-то неполных два часа порозовела и почти бодрым голосом разговаривала с дочерью, которая улеглась прямо рядом с ней, одетая уже в другую одежду. Похоже, что их квартира недалеко, раз они с Татьяной успели смотаться туда и все привезти. Больная даже не кашляла, а ее голос звучал значительно громче. Вот что делает материнская любовь. Если и есть на свете чудеса, то это именно они. Но тогда Константин Георгиевич еще и не подозревал, с каким невероятным явлением столкнулся.
На следующий день проверил утренние анализы и, конечно, не поверил собственным глазам и попросил их повторить. И еще множество обследований, каждое из которых показывало… что Данченко совершенно, абсолютно здорова! Изменение ее внешнего вида было самым лучшим тому доказательством. Про органы опеки теперь никто не вспоминал, а весь медперсонал, не говоря уж о самой пациентке, сердечно благодарил профессора Ранцева. Он все-таки всучил той свою таблеточку и, казалось, сам был в невероятном шоке от полученного результата. Рак четвертой стадии излечить единоразовым приемом он уж точно не надеялся! Константин Георгиевич тоже пережил неописуемое потрясение, навсегда запретил себе быть циником, а потом искренне поздравил ученого и крепко пожал руку, отмечая свою полную некомпетентность, заверяя, что Ранцев может рассчитывать на его отзыв и использовать все данные по Данченко в отчете, а отделение перед ним в неоплатном долгу. Теперь осталось только подождать, когда все процедуры оформления исследования будут закончены, и профессор Ранцев получит все причитающиеся ему награды и почести, которые, безусловно, заслужил. Может быть, даже Нобелевскую премию, что при таких результатах было бы неудивительно. Константин Георгиевич окончательно растрогался, когда Юля на выписке матери подарила Ранцеву чудесную веточку какого-то растения, а потом крепко обняла, называя волшебником. Это был до того душевный в своей простоте порыв, что даже девчонки-санитарки пустили слезу. Профессор тоже выглядел потрясенным: то ли трогательностью момента, то ли собственным научным прорывом.
Информация о чудесном исцелении просочилась в местные СМИ, и теперь отделение находилось под атакой сотен больных, которые приезжали со всего города, да что там, со всей страны. Но профессор Ранцев уехал в Москву, чтобы предоставить отчеты во все нужные комиссии. Трагический случай произошел, когда в отделение явился мужчина, двухлетний сын которого умирал от рака. Когда ему сообщили, что сейчас чудо-лекарство недоступно, да и вообще, пока неизвестно, в каких случаях оно действует так эффективно, тот взбесился. Еще через неделю, когда его ребенок умер, мужчина прилетел в отделение невменяемым. К нему, волею судеб, вышла молодая медсестра Татьяна, которая попыталась успокоить безутешного родителя, но он набросился на нее, схватил за голову и бил об стену, пока не размозжил череп.
Теперь в отделении постоянно присутствовал наряд полиции. Медработники боялись выходить на улицу. СМИ ежедневно выливали на врачей очередную порцию грязи. Ну, а что врачи? Продолжали лечить людей старыми методами, которые далеко не всегда помогали. А потом стало не до того.
18 июня. Трасса М7 «Волга», Подмосковье.
Меня разбудил шум. Привыкший к гробовой тишине слух уловил издалека приближающийся звук мгновенно. Я вскинула голову, отметив, что день уже в самом разгаре, и тут же увидела новый объект на трассе, стремительно мчащийся в моем направлении. Машина! Задыхаясь от возбуждения, я выскочила наружу, не забыв прихватить и ружье. Через несколько минут автомобиль затормозил в нескольких метрах от меня. Глупая часть сознания судорожно билась надеждой, что это родители едут за мной, но из автомобиля неспешно вышел незнакомец. Мне стоило больших усилий, чтобы не броситься к нему на шею и почувствовать прикосновение к живому существу. Но я осталась на месте, направляя на него оружие. Молодой парень, очень высокий и широкоплечий, длинные светлые волосы стянуты резинкой в хвост. Когда-то в прошлой жизни я бы сказала, что черты его лица слишком грубые, но сейчас он мне казался самым красивым человеком из всех виденных. Просто ангел с плотно сжатыми губами и прищуренными глазами. Его светлая одежда была самым невероятным зрелищем в происходящем — я не могла себе представить, как во времена всемирной катастрофы можно было вырядиться в белоснежную рубашку и серые брюки. Где и когда он вообще смог разыскать такую чистую одежду?