— По-оттер… — уже готовый позорно капитулировать, протянул Снейп и выронил банку с треклятой мазью. Звук падения на пару секунд отрезвил его. — Я… я тебя заражу!
— Зараза к заразе… не липнет, — проурчал Гарри, сдирая с сопротивляющегося Снейпа мантию, и оскалился. Снейпа продрало возбуждением до самых пяток. Будто зная, где именно надо прикасаться, Поттер потёрся о его бедро — в аккурат там, где угнездилось щедро сдобренное мазью пятнышко. И Снейп подавился проклятьем; тело предало его моментально, потянулось навстречу Поттеру, мантия соскользнула с плеча, и разозлённый и распалённый Северус Снейп впился в чужие губы яростным поцелуем.
Поттер, паршивец, инициативу перехватил тут же — забрался языком Снейпу в рот, вылизал, вцепился пальцами в задницу с такой силой, что стало даже немного больно; Снейп дёрнулся, уходя из захвата, глаза Поттера окончательно заволокло дымкой возбуждения, и он вдруг схватил Снейпа за плечо, вынудил развернуться, уткнуться лицом прямо в гладкую поверхность зеркала, навалился тяжеленным медведем сзади, прорычал куда-то в шею:
— Кажется, нужно проверить… всё ли ты обработал.
Он не поцеловал — укусил возле шейного позвонка, вгрызся зубами в кожу, и в другое время Снейп непременно рявкнул бы, что Поттер может оттачивать навыки начинающего вампира на ком-нибудь другом; но сейчас он смог лишь хрипло чертыхнуться сквозь зубы и вжаться пульсирующим членом в прохладное стекло. Минутное облегчение отпустило быстро — Поттер соскочил губами на спину, исчез вдруг на секунду, а в следующее мгновение вернулся, и вместе с влажным поцелуем куда-то на лопатку опустился слой мази — жутко горячий, рождающий внутри пламя слой. Или виной тому был жадный поттеровский рот, теперь скользящий вдоль по линии позвоночника?
Рассудок окончательно покинул Северуса Снейпа, и, застонав почти жалобно в ответ на очередной укус в спину, он вскинул бёдра и упёрся руками в зеркало. Поттер, м-мать его, перебрался на задницу, хотя Северус был более чем уверен, что уж там-то никаких пятен нет! Он так и хотел сказать: мол, кончай слюнявить! Но задохнулся, подавился сдавленным, совсем не снейповским всхлипом и задрожал, невольно расставляя ноги шире: Поттер мокро и длинно лизнул дырку, пощекотал края языком и мягко, очень медленно — дразнится, паршивец! — толкнулся внутрь. Пальцы его, перепачканные густой маслянистой мазью, щекотно и тепло заскользили по внутренней стороне бедра; Снейп не знал, были там тоже пятна или Поттер просто, забывшись, втирал мазь в пылающую кожу, но ему, в сущности, не было дела — охренительно горячий и гладкий язык толчками пробирался в его тело — и исчезал, дразнил края самым кончиком, а после вновь проникал внутрь.
Пальцы свело — с такой силой он вцепился в зеркало, больше бестолково царапая ногтями стекло, чем действительно держась; Поттер прижимался сзади, держал его за бёдра, трахал восхитительным шёлковым языком, и у Снейпа горело всё тело. Хотелось ещё, хотелось больше, хотелось — твёрдый толстый член внутрь. Губы не слушались; он едва сумел нетерпеливо прорычать:
— Поттер-р!
Гарри отстранился, и Снейп едва не заскулил от разочарования, когда язык покинул его тело; впрочем, на смену ему тут же пришли пальцы — а у Поттера были восхитительные пальцы, длинные и ловкие, знавшие тело Снейпа идеально и всегда с лёгкостью находившие нужный угол. Он подавился вздохом, завертел задницей, насаживаясь на эти пальцы, чуть согнутые и теперь дразнящие простату, прогнулся в спине. Поттер присосался к плечу, недалеко от одного из таких чувствительных сейчас пятен, оттянул кожу зубами, и это едва не подтолкнуло Северуса к грани. Ему даже не нужно было касаться себя — болезненно твёрдый член покачивался, изредка мягко шлёпая по животу, и Снейпу казалось, что он может кончить вот прямо сейчас, от одного того, как Поттер зализывает собственную метку и двигает, двигает, двигает пальцами.
Нет, этого было мало — мучительно мало.
— Давай же! — он поперхнулся собственным шипением, но вместо кашля получился сорванный вздох, и Поттер там, сзади, тоже вздохнул; секунды ожидания — с того момента, как пальцы выскользнули из него, и до того, как Поттер мягко толкнулся внутрь членом — едва не свели обычно очень терпеливого Снейпа с ума; он нетерпеливо дёрнул бёдрами, понукая: двигайся же, двигайся! Вскинул голову, открыл глаза — и наткнулся на собственное отражение. Поплывший взгляд, капля пота на виске, искусанные губы… Поттер намотал его волосы на кулак, дёрнул, вынуждая прижаться к нему, зашептал в ухо, скользя языком по раковине:
— Нр-равится?
Пятнышек было не разглядеть — то ли мешала пелена удовольствия перед глазами, то ли и впрямь помогла мазь; Северус видел только себя — и Поттера, наблюдающего за его отражением, Поттера, жадно и коротко вбивающегося в его тело, Поттера с совершенно чёрными сумасшедшими глазами — его Поттера.
— Да… да-а, — запоздало выстонал он в самое зеркало, и Поттер позади хмыкнул, толкнулся с оттяжкой, длинно и сладко, так, что Снейп едва успел удержать за зубами позорный жалобный скулёж; крепкая широкая ладонь Поттера прошлась по его телу, пальцы сжали в горсти мошонку, Северус почти всхлипнул — так остро это было, — сам вжался задницей в бёдра Поттера, застыл так на несколько секунд, наслаждаясь ошеломительно ярким ощущением абсолютной наполненности, а после поддался, подставился под приказывающую выгнуться руку, приник грудью к зеркалу — холод лизнул соски…
Поттеру даже не потребовалось прикасаться к его изнывающему члену — хватило нескольких торопливых, рваных толчков, звука шлепков, который звенел у Северуса в ушах, гортанного звериного рычания в макушку… он сжался вокруг члена, застонал сдавленно, до крови прикусил губу — и кончил.
В себя Снейп пришёл уже на полу; Поттер лениво елозил ладонью по его животу, ловко огибая островки мази, выглаживал дорожку волос. Задницу саднило и пекло, по внутренней стороне бедра тянулась струйка чужой спермы, изредка Поттер, видимо, настроенный на второй заход, забирался пальцами в растянутую дырку и скользил там — и Северус давился возражениями: было пр-риятно.
— Думаю, — шепнул Гарри куда-то ему в плечо, не переставая неторопливо ласкать его, — мне придётся уйти в отпуск.
Снейп, оттраханный и умиротворённый, понял не сразу; зато когда понял — вскинулся, зло сверкнул глазами, прошипел:
— Как это понимать?
— Ну, — Поттер, этот широкоплечий медведь, с лёгкостью опрокинул его навзничь и навис сверху, шкодливо улыбаясь, втиснулся бёдрами в бёдра, — я не болел ветрянкой. Но ты же поможешь мне с выздоровлением?
Даже если бы Северус Снейп хотел сказать что-то резкое, он всё равно не сумел бы: сложно плеваться ядом, когда тебя так целуют.