— Эстетичен, дорогая, эстетичен! — возразил Джон.
— Ладно-ладно, любовь моя, — сказала добрая леди, — для меня-то все эти сложные медицинские термины звучат одинаково. И ведут они к одному — к рождественским счетам, и значат одно: «Плати, как и раньше!» Что тут скажешь! Все они прекрасные мальчуганы; один только у них недостаток... Но я утомляю вас своей болтовнёй о ребятишках. Что вы думаете об этом нашем соглашении?
Я так и сяк вертел в руках означенную бумагу, совершенно не представляя, что ответить по поводу этой странной программы.
— Правильно ли я вас понял? — проговорил я. — Не хотите же вы сказать, что переложили решение вопроса на вашу горничную?
— Но именно это я и хочу сказать, — ответила леди немного раздражённо. — Она весьма благоразумная молодая особа, уверяю вас. И теперь, куда Сьюзан нам укажет, туда мы и поедем! («И поедем, и поедем», — унылым эхом отозвался её муж, отрешённо раскачиваясь в своём кресле.) Вы и не представляете, как приятно сознавать, что всё дело — в руках нашей Сьюзан.
— Иди, куда Сьюзан ведёт, — отозвался я со смутной мыслью, что цитирую старую песню. — Что ж, Сьюзан, вне сомнения, имеет хороший вкус... Но всё же, позвольте заметить, следует быть начеку...
— Вот — то самое слово! — воскликнула моя приятельница, всплеснув руками. — Она у нас уже на чеку, правда, Джон? («Правда, она у нас уже...» — эхом отозвался Джон.) Этим самым утром я заставила его подписать для неё чистый чек, чтобы она могла взять любую сумму, какую захочет. Это так удобно, говорю вам, — решить вопрос и сбыть его с рук! Джон-то до сих пор всё ворчит, но раз теперь я могу сказать ему, что и вы так советуете...
— Но, мадам, — неуверенно начал я, — я имел в виду «начеку», а не «на чеке» — вернее, «с чеком»!
— ...вы так советуете, — повторила миссис Ниверс, не замечая моей поправки, — теперь и он увидит всю разумность этого шага — с его-то здравомыслием! — Тут она ободряюще взглянула на мужа, который попытался улыбнуться «неспешной мудрою улыбкой», как Теннисонов «богатый мельник» (34) [34], но, боюсь, его улыбка больше подражала мельниковой неспешности, чем мудрости.
Я понял, что обсуждать предмет дальше было бы пустой тратой слов, поэтому я откланялся, и до отъезда моих друзей на морской курорт уже не виделся с ними. Я прочту следующее место из письма, которое получил вчера от миссис Ниверс:
«Маргейт, 1 апреля.
Дорогой друг!
Знаком вам старый анекдот о некоем обществе, собравшемся за обедом, где не было ничего горячего, кроме мороженого, и ничего холодного, кроме супа? Так я могу Вас уверить, что теремок, в котором нас поселили, оказался ни низок ни высок, ни крепок ни слаб, поскольку высоки в нём только цены и лестницы, а низки только море и компания, крепок только хлеб, а слаб только чай!»
Из общего тона её письма я заключил, что удовольствия они не получают.
Мораль
Да не в шутку ли предложили нам — в Оксфордском университете и на исходе XIX столетия (которое ни один историк ещё не причислял к разряду Тёмных Веков) — подписать Чистый Чек на расходы по возведению Новых Школ, не дожидаясь хотя бы самой приблизительной оценки таких расходов, не дожидаясь предъявления Университету хоть какого-нибудь проекта, на основании которого можно было бы произвести такую оценку, не дожидаясь появления хоть какого-нибудь архитектора, способного разработать такой проект, и не дожидаясь утверждения избирателями хоть какого-нибудь Комитета, ответственного за поиски такого архитектора? (35)