К слову сказать, когда-то давно Тимофей Павлович Лемешев сделал иной выбор и женился на юной красавице, жившей по соседству, в которую был влюблен с ранних лет и со всей юношеской пылкостью. Но брак был недолог, невеста оказалось безумна, и через несколько месяцев после свадьбы помещена в бедлам, где и умерла в том же году.
Помыкавшись с лихвой, без угла и копейки, к выбору второй невесты Тимофей Павлович подошел обстоятельно, и, отведав, однажды наваристых щей, да с ватрушками, в семье Кругловых, в скоростях женился на их дочери Александре. Семья хотя и была из вольноотпущенных крестьян, но благодаря прижимистости и бережливости, а точнее скупости и жадности, скопила небольшое состояние. Так, руководствуясь на этот раз в большей степени, здравым смыслом, нежели чувствами, Тимофей Павлович женился на Александре Никифоровне. Вместе они покинули северную столицу, отчий дом, своих родных и друзей и отправились в далекий сибирский уездный городок, где Лемешеву предложили место учителя в школе, а главное жалованье и кров.
– Анна, ты меня не слушаешь, – совсем не злясь на нее, пожурил отец. – Но я знаю чем привлечь твое внимание, – заметил он, лукаво улыбаясь, – сегодня видел купчиху Лаптеву, ах, время над дней не властно, – мечтательно сказал отец, но спохватившись, замолчал, и испугавшись, искоса посмотрел на жену, затем прокашлялся и продолжил: – Так вот, ее дочери устраивают завтра пикник, и она, дай Бог ей здоровья, святой человек, была так любезна, что пригласила тебя к ним присоединиться. Она так добра и великодушна, хотя мы, конечно же, являемся уважаемой семьей, и я учил ее двух дочек, и ты Анна, – он ласково посмотрел на дочь, – всегда была образцом добродетели и послушания. – Мать Анны что-то буркнула, а потом закашлялась, чтобы скрыть свой смех.
Воистину, отцовская любовь слепа, а материнская видит насквозь, – подумала Анна, но вслух лишь сказала: – Папенька, вы меня право слово перехвалите, но я очень этому рада! – Она и правда была рада, такая возможность вырваться в другой мир из серых будней, прикоснуться к другой жизни, жизни о которой всегда мечтал, выпадает не часто. Столько раз она прогуливалась мимо этого великолепного особняка и столько раз в мечтах представляла себя в нем барыней. Дом был, сказать по чести, и впрямь великолепен, говорили даже, что чертежи усадьбы, делал французский архитектор. Так что для такого провинциального городка дом купца и купчихи Лаптевых выглядел невероятно помпезно и роскошно.
Весь вечер Анна находилась в приподнятом расположении духа, и когда никто ее не видел, начинала кружиться по дому, предвкушая завтрашний день, визит к Лаптевым и пикник в парке, буйное воображение рисовало прекрасные картины и сказочные сюжеты. Что ж, не пристало в таком дом идти в будничном, к такому событию надобно подготовиться обстоятельно. Она решила накрутить свои волосы на папильотки. В старых модных журналах, а также в мечтах Анны, настоящие красавицы непременно спали на папильотках, а настоящими модницами были только те, чьи лица обрамляли кокетливые колечки волос, выбивающиеся из под огромной шляпы. В тот сезон шляпы были действительно на пике моды, столичные барышни, если верить журналам, украшали их всевозможными цветами, лентами, перьями, а размер, размер их потрясал, некоторые экземпляры были величиной с саму корзину для пикника.
Промаявшись не меньше часа, накручивая волосы на папильотки, пыхтя и обливаясь потом в этот жаркий летний вечер, Анна уговаривала себя, что красота требует жертв, и что завтра, уж завтра то она наверняка будет красавицей, ну или, по крайней мер, прелестной. Она знала, что период «гадкого утенка» для нее не только не закончился в положенные шестнадцать, но и затянулся до двадцати четырех и к величайшему горю даже не собирался заканчиваться. Все девушки ее возраста, расцветали как майские розы, свежесть и нежность, присущая молодости, сочетались с налившимися женственными формами, округлыми плечами, и покатыми бедрами. Тогда как Анна оставалась худым подростком, с непропорционально длинными руками, выпирающими сквозь ткань блузы ключицами и такими острыми локтями, что на них можно было вешать бублики как на крючок. А лицо, ну что это за лицо, все по отдельности выглядело вроде бы не так уж и плохо: огромные карие глаза, чуть крупноватый нос, густые темные брови и крупный алый рот, но если все это соединить вместе, право какой несуразный и нелепый человек получается, – с горечью и досадой думала Анна. Но этим вечером она твердо решила, во что бы то ни стала, завтра проснуться красавицей.