– Ну конечно! – возмущенно прошептала Флисс, как только они с Бетти закрыли за собой кухонную дверь. – Знаю, что мы приехали помогать, но сначала хоть бы пальто нам снять дала!
– Старая командирша, – вспомнила Бетти, как папа называет свою кузину. – Достойна своего прозвища.
Она оглядела маленькую кухню. Здесь было чисто, но очень просто. На поверхностях ничего лишнего, никаких пустяков, полный порядок. На виду только то, что необходимо: кастрюли и сковородки, чайник, ваза с фруктами. Совсем не так, как в коттедже «Черный дрозд»: ни сушеных трав, висящих по углам, ни талисманов на счастье.
Флисс наполнила чайник водой и водрузила на плиту – кипятить. Затем поставила на поднос заварной чайник, чашки, молоко и сахар. Бетти, пошарив в шкафчиках, обнаружила три довольно черствых печенья и четыре сдобные булочки в белой сахарной глазури, выглядевшие вполне аппетитно. Печенье она решила не брать, а вместо него принести сдобу.
– Надо же, – неодобрительно сказала Кларисса. – Стало быть, ты нашла булочки.
Они пили горячий чай в крошечной гостиной, где, как и в кухне, не было никаких излишеств. Без всяких украшений, но уютно. На креслах лежали мягкие пледы и толстенькие подушки, в камине потрескивал огонь, рядом стояла корзина с поленьями. Булочек на всех не хватило, поэтому Бетти и бабушке досталось по половинке. Поделиться своей Кларисса не предложила никому.
– Очень вкусно, – с полным ртом сдобы пробормотала Флисс.
– Глазированные булочки – мои любимые, – согласилась, Чарли, вздыхая от удовольствия. – У Прыг-скока тоже.
– Ты о своей воображаемой крысе, так ведь? – спросила Кларисса. – Банни мне писала об этом существе. Очень надеюсь, что оно будет вести себя самым лучшим образом, пока находится здесь, иначе мне придется достать мою воображаемую мышеловку.
– Это «он». Не «оно». – Обтерев подбородок от сладкой глазури, Чарли мило улыбнулась.
Бетти спрятала усмешку и откинулась на спинку кресла, куда они втиснулись вдвоем с Флисс. Она пригрелась в тепле камина, кончики пальцев на руках и ногах покалывало, и в какой-то миг, пока бабушка и Кларисса рассуждали о сломанных костях и скользком льде, почувствовала, что задремывает. Сонливость прогнало тиканье часов, вызвавшее в памяти дробный стук копыт, который она слышала на холме.
Бетти выпрямилась, еще теснее прижавшись к Флисс, и спросила:
– Кларисса, а почему вы назвали холм жутким, когда мы входили?
Кларисса отпила чай и воззрилась на последний кусочек сладкой булки в руке Флисс.
– Да, признаться, привычка. Тут многие так говорят. Знаешь, каково это – жить в месте, с которым связана темная история? Такое не забывается.
– Темная история? – Бетти уселась еще прямее. Что же им раньше рассказывала Кларисса об этом месте? Любопытство щекотало ее, как перышко. – А что здесь проиcходило?
– Ты же знаешь, – отмахнулась Кларисса. – Те дела с Джеком Фростом, разбойником с большой дороги.
– Точно, – тихо сказала Бетти. – Вроде это была история о привидениях. Теперь я что-то вспоминаю.
– А я не вспоминаю, – озадаченно сообщила Чарли. – У меня не очень хорошее вспоминательство.
– Все с твоей памятью хорошо, – сказала бабушка. – Тебе было не до того, когда Кларисса приезжала в последний раз. Насколько я помню, ты пыталась вскарабкаться по дымоходу.
Чарли широко улыбнулась:
– Правда?
– Расскажите нам еще раз. Пожалуйста! – попросила Бетти.
– И чтобы было красиво и страшно, – добавила Чарли, придвигаясь поближе к огню.
– Не очень страшно. – Бабушка бросила на Клариссу предупреждающий взгляд.
– Да, не очень страшно, – поддержала ее Флисс, теснее приникнув к Бетти. – По-моему, я тоже кое-что припоминаю. Вроде там была история любви?
При этих словах Бетти застонала, а Чарли изобразила, что ее тошнит. Даже бабушка закатила глаза. Флисс и романтика сопутствовали друг другу, как чай и торт.
– В чем дело? – обиделась Флисс. – Что, разве не так?
– Так. – Кларисса долила чай себе и бабушке. – Банни! – сердито одернула она, когда бабушка в обе чашки плеснула им виски – Ты же знаешь, я не…
– В лечебных целях, – сказала бабушка. – Поможет приглушить боль в ноге. Пей.
– Да? Тогда ладно. – Кларисса хорошенько отхлебнула и продолжила. – Это рассказ о тайне и колдовстве, которые преследуют Глухомань по сей день.
Она сделала драматическую паузу, резкие черты ее лица будто смягчились в трепещущем свете камина.