— Как тебе известно, Кэтрин, твой отец вверил тебя моим заботам и поручил мне действовать от его имени, что, надо сказать, с его стороны довольно мудро. Раз уж советоваться с ним по каждому вопросу всё равно не представляется возможным. Этому не способствуют ни расстояние, ни его добровольное уединение, которое не позволяет ему беспристрастно судить о людях нашего круга.
«Уединение… скорее уж опьянение», — подумала Кэтрин, но вслух не ответила ничего.
— И хотя я выражаю его волю, в некоторых вопросах главенствующим остаётся твоё мнение.
«Вряд ли отец сказал бы вам за это спасибо, — последовал безмолвный ответ, — в отличие от меня».
— Лорд Аргойн испросил разрешения ухаживать за тобой.
Все мысли об отце мигом вылетели у Кэтрин из головы, и она в изумлении уставилась на кузена.
— Неудачное он выбрал время, — продолжил граф. — Я с минуты на минуту ожидал прибытия сэра Генри. Пришлось объяснить ему, что моя жена больна и в сложившихся обстоятельствах едва ли я могу уделить должное внимание иным предметам. Он, кажется, был поражён моим ответом. Да и бог с ним. Это человек, которому то и дело хочется чему-то поражаться. Может, он и герцог, но очень уж тупой. И это, разумеется, не дело. Он подаёт другим дурной пример. Надеюсь ты не питаешь к нему никакой tendresse[78], кузина. Конечно, мне следует поступить согласно твоим желаниям, ведь это тебе пришлось бы выйти за него замуж. Но должен предостеречь, если сделаешь это, мы с Луизой станем навещать тебя не чаще чем раз в десять лет.
— Боже правый… герцог… делает мне предложение… но ведь я почти его не знаю.
— Оно и к лучшему. От близкого знакомства он не станет более приятным. Я это понимаю, так что могу просто послать его к чертям.
Кэтрин быстро обдумала услышанное.
— Он очень хорошая партия. Может, вы его недооцениваете? Возможно, я соглашусь. Едва ли мне стоит ждать более выгодного предложения… или вообще какого-нибудь, — хмуро добавила она.
Ей куда больше по нраву мистер Лэнгдон, думала Кэтрин, безжалостно изгоняя из своих мыслей иной образ. Он гораздо более внимателен, но слишком скромен и так поглощён литературными вопросами, что, видимо, в ближайшее столетие не стоит ждать от него решительных действий. Она вдруг пожалела, что не сумела овладеть кое-какими женскими уловками, которые всегда так презирала. Мужчинам порой просто необходима твёрдая рука. Теперь, когда Луиза enceinte[79], времени оставалось в обрез. Не могла же Кэтрин всерьёз полагать, что станет вечно жить у своего кузена, а Луиза вскоре уже не сможет её сопровождать.
— Возможно, лучше всего будет согласиться, — с печальным вздохом заключила она.
— Кэтрин, это так непохоже на тебя — вести себя столь глупо. Аргойн просто хочет опередить прочих соперников. И должен сказать, что нахожу его поспешность неприличной. Ведь ты выезжаешь всего каких-то несколько недель. Может, он взял пример с моего порывистого зятя.
Должно быть, он заметил, как вздрогнула Кэтрин, потому что добавил:
— Ладно, раз уж тебя так ужасает участь незамужней старой девы, я попрошу его, если он ещё не передумал, нанести нам в следующем месяце визит.
И вместе с уверениями, что Луиза совершенно здорова, да вдобавок пообещав, что вдовствующая графиня Эндовер будет счастлива сопровождать её, как только состояние Луизы не позволит ей более выезжать в свет, граф отпустил свою кузину.
Глава 18
— Где, чёрт побери, Джемми? Я не видел его целую вечность.
Сорвав с себя сюртук, шейный платок и жилет, лорд Рэнд упал на кровать. Не сказать чтобы он выпил слишком уж много вина, но с недавних пор даже небольшое количество спиртного вызывало у него усталость и головокружение. Вероятно, оттого, что последние восемь ночей он провёл, беспокойно путаясь в постельном белье, вместо того чтобы почивать, как подобает доброму христианину.
— Затрудняюсь ответить, милорд. Очевидно, у мадам Жермен было много поручений в эти дни, поскольку он не появлялся здесь уже… — камердинер замешкался.
— Сколько?
— Прошу прощения, милорд. Поскольку об этом не было официально объявлено в газетах, то в настоящее время предмет сей не более чем домашняя сплетня.
— Какой такой предмет? О чём, чёрт возьми, речь?
Нагнувшись, Блэквуд принялся собирать разбросанную по полу одежду.
— Ходят слухи, что ваша милость заключили союз с одним из влиятельнейших английских семейств.
— Ах, это. — Лорд Рэнд сердито уставился на столбик кровати.
— Стоило Джемми прослышать об этой новости, как он тут же покинул дом. И больше не появлялся. — Выпрямившись, Блэквуд перебросил через руку хозяйские предметы туалета.
— Вот так просто… не сказав ни слова?
— На самом деле, милорд, он много что сказал по этому поводу. Если позволите, я бы предпочёл не повторять.
Угрюмый взор виконта переместила с кроватного столбика на слугу.
— Нет, не позволю. Что сказал этот зверёныш?
— Он счёл ваши мыслительные процессы несовершенными, милорд.
— Оставьте свои эвфемистические упражнения, Блэквуд. Что он сказал?
— Дословно, если мне не изменяет память, он произнёс следующее: «Мозгов у него не больше, чем у этого ботинка». И указал на свою обувь. Далее последовала долгая, хоть и не вполне связная речь о его образовании, в которой неоднократно упоминалось имя мисс Пеллистон. Он также выразил сомнения касательно должности грума. Мистер Гедеон напомнил ему о неких выгодах, на что Джемми ответил, что предпочтёт жить в плавучей тюрьме.
— Испорченный мальчишка, — процедил виконт. — Вот что выходит, когда потакаешь капризам… матушкиных дворецких. Вы свободны, Блэквуд. Постойте… куда это вы уносите мою одежду? Мне нужно ехать.
— Как скажете, милорд. Я только почищу её. Вот здесь, на сюртуке, пятно от вина, а на жилете, по всей видимости, подливка.
— Ну, а чего ты ожидал? Я же варвар, разве нет? Едва воспитанный, как ты знаешь. Выросший среди волков. Невежественный. Я уж не говорю о своём беспробудном пьянстве.
На мгновение в глазах камердинера блеснул огонёк, но лицо его, напротив, сохраняло полную бесстрастность, когда он возразил:
— Позвольте не согласиться, милорд.
Распростёртое на кровати тело глубоко и тяжело вздохнуло:
— Ты преданный, Блэквуд, да и вообще безупречный. Из-за твоей преданности я поделюсь с тобой своей тайной. Объявление не появилось в газетах потому, что родители девушки решили устроить очередное — будто предыдущие не успели набить всем оскомину — многолюдное празднество, где они смогут во всеуслышание объявить о помолвке и сразить тем самым высший свет наповал. Спроси Хилла, на какой день оно намечено… я не помню. Наверное, где-то в конце недели. Короче говоря, я обручён с леди Дианой Гленкоув.
— В таком случае могу я пожелать вам счастья, милорд?
— Желай всё, что тебе заблагорассудится, — мрачно отозвался виконт.
Кэтрин не удивилась, обнаружив в гостиной леди Диану Гленкоув. В конце концов, та была помолвлена — пусть и неофициально — с братом леди Эндовер. Поразительным оказалось, что невеста лорда Рэнда навестила будущую сестру главным образом с тем, чтобы попросить мисс Пеллистон сопровождать её к Хэтчарду.
— Лорд Рэнд описывал мне вас как рьяную читательницу, — пояснила леди Диана. — И для меня огромным удовольствием явилось бы общество той, кто разделяет мою страсть к книгам.
Отказать было бы грубо, если не сказать малодушно. И Кэтрин убеждала себя, что у неё нет причин избегать общества леди Дианы. Вдобавок ко всему, у леди Эндовер имелись одно-два поручения, которые надобно было исполнить на Пикадилли, и дело вскоре устроилось. Решено было, что Кэтрин прежде пройдётся с леди Дианой по магазинам, а уж потом отправится, как всегда по средам, к мадам, на встречу с Джемми. Карета Эндоверов заедет за ней в обычное время.
Оказавшись у Хэтчарда, леди Диана предложила отправить по поручениям леди Эндовер свою горничную.