— Господи, да это голос Безмо!
— Его самого, сударь.
— Что же вы делаете на дворе, дорогой Безмо?
— Ожидаю ваших распоряжений, любезнейший д’Артаньян.
— Ах, как это досадно! — вздохнул д’Артаньян. — Правда, я сообщил вам, что надо принять арестанта, но зачем же вы пришли сами?
— Мне нужно с вами переговорить.
— И вы не предупредили меня?
— Я ожидал, — робко протянул г-н Безмо.
— Так я пойду. До свидания, д’Артаньян, — простился Атос со своим другом.
— Разрешите прежде познакомить вас с господином Безмо де Монлезеном, комендантом Бастилии.
Безмо поклонился. Атос ответил на поклон.
— Это Безмо, дорогой мой, тот самый королевский гвардеец, с которым, помните, мы кутили когда-то во времена кардинала.
— Как же, отлично помню, — сказал Атос, дружески прощаясь с ними.
— Граф де Ла Фер, по прозвищу Атос, — шепнул д’Артаньян на ухо Безмо.
— Да, да, обходительный человек, один из знаменитой четверки, — кивнул Безмо.
— Именно. Но в чем же дело, дорогой Безмо? Кстати, король оставил мысль об аресте.
— Тем хуже, — вздохнул Безмо.
— Как, тем хуже? — со смехом воскликнул д’Артаньян.
— Разумеется, — объяснил комендант Бастилии, — ведь заключенные — это мой доход.
— А ведь правда! Я не смотрел на вещи с этой точки зрения.
— Вот у вас, — продолжал Безмо, — завидное положение: вы капитан мушкетеров.
— Недурное. Но вам, право, нечего завидовать мне: вы комендант Бастилии — первой тюрьмы во Франции.
— Я это хорошо знаю, — печально промолвил Безмо.
— Каким, однако, унылым голосом вы это сказали. Давайте поменяемся местами. Хотите?
— Не огорчайте меня, господин д’Артаньян. Однако я желал бы поговорить с вами с глазу на глаз.
— Тогда возьмите меня под руку, и пройдемся: луна так славно светит, вы мне поведаете ваши печали в дубовой аллее. Пошли!
И д’Артаньян увлек приунывшего коменданта в глубину двора, заговорив с ним грубовато-ласковым тоном:
— Ну-ка, смелее выкладывайте, что вы собирались сообщить мне, Безмо!
— Это длинная история.
— Что же, вы предпочитаете хныкать? Но это будет еще дольше. Держу пари, что вы получаете тысяч пятьдесят ливров с ваших бастильских птичек.
— Вашими бы устами да мед пить, дорогой д’Артаньян.
— Удивляете вы меня, Безмо! Вы прикидываетесь бог знает каким сиротой, а дайте-ка я подведу вас к зеркалу! Посмотрите, какой вы цветущий, упитанный да круглый, точно сыр голландский. Ведь вам уже годочков шестьдесят, а не дашь и пятидесяти.
— Все это так…
— Черт побери! Я-то знаю, что это так же верно, как и ваши пятьдесят тысяч ливров дохода, — добавил д’Артаньян.
Низенький Безмо топнул ногой.
— Постойте, — вскричал д’Артаньян, — я вам сейчас докажу: в Бастилии, я полагаю, вы сыты, помещение казенное, вы получаете шесть тысяч ливров жалованья.
— Допустим.
— Да заключенных ежегодно человек пятьдесят, из которых каждый приносит вам по тысяче ливров.
— И с этим я не спорю.
— Вот вам пятьдесят тысяч в год. Вы уже три года в должности, следовательно, у вас теперь полтораста тысяч ливров.
— Вы упускаете из виду одну мелочь, дорогой д’Артаньян.
— Какую же?
— А ту, что вы получили свою должность, так сказать, из собственных рук короля.
— Ну да!
— А я получил свое место коменданта через господ Трамбле и Лувьера.
— Это верно. Трамбле не такой человек, чтобы предоставить вам место даром.
— Да и Лувьер тоже. В результате мне пришлось выдать семьдесят пять тысяч ливров Трамбле да столько же Лувьеру.
— Ах, черт побери, значит, сто пятьдесят тысяч ливров попали в их руки?
— Именно.
— А еще что?
— Пятнадцать тысяч экю, или пятьдесят тысяч пистолей, как вам будет угодно, платеж в три срока, — доходы за три года, как бы в доказательство моей признательности.
— Да это чудовищно!
— Еще не все.
— Что вы?
— Если я не выполню хоть одного из этих условий, эти господа тотчас же снова занимают должность. Сделка подписана королем.
— Невероятно!
— Представьте себе.
— Мне жаль вас, бедняга Безмо. Но в таком случае, друг мой, зачем господин Мазарини оказал вам такую разорительную милость? Было бы проще отказать.
— Да, конечно, но его упросил мой покровитель.
— Ваш покровитель? Кто же это такой?
— Как кто? Ваш приятель, господин д’Эрбле.
— Господин д’Эрбле? Арамис?
— Он самый — Арамис. Он был очень любезен со мной.
— Любезен! Заставив вас принять такие условия?
— Видите ли, я хотел бросить службу у кардинала. Господин д’Эрбле замолвил за меня словечко Лувьеру и Трамбле; они стали упираться, мне же очень улыбалось это место, так как я знаю, что оно может дать. И вот я чистосердечно поведал свое горе господину д’Эрбле; тот предложил поручиться за меня во всех этих платежах.
— Как, Арамис? Вы меня огорошили! Арамис поручился за вас?
— Да, он был чрезвычайно предупредителен. Он добился подписи; Трамбле и Лувьер ушли в отставку — я обязался платить ежегодно по двадцати пяти тысяч ливров в пользу каждого из этих господ, и ежегодно в мае месяце господин д’Эрбле лично являлся в Бастилию и привозил мне по две тысячи пятьсот пистолей для вручения моим крокодилам.
— Следовательно, вы должны Арамису полтораста тысяч ливров?
— В том-то и горе, что должен только сто тысяч.
— Я что-то не совсем понимаю вас.
— Ну как же! Он приезжал только два года. Но сегодня у нас тридцать первое мая, а его все нет; между тем завтра в двенадцать часов наступает последний срок платежа. Следовательно, если я завтра не уплачу этим господам, согласно условию, они могут потребовать обратно должность. Я буду разорен, и выйдет, что я проработал три года да еще дал им двести пятьдесят тысяч ливров даром, решительно ни за что, дорогой д’Артаньян.
— Любопытная штука, — пробормотал д’Артаньян.
— Теперь вы понимаете, почему я не весел?
— И очень даже.
— Вот я и явился к вам, господин д’Артаньян, потому что вы один можете вывести меня из затруднительного положения.
— Каким образом?
— Вы знакомы с аббатом д’Эрбле?
— Еще бы!
— И вы можете сообщить мне адрес его прихода, потому что я искал его в Нуази-ле-Сек, но его там нет.
— Разумеется! Он сейчас епископ ваннский.
— Ванн — это в Бретани?
— Да.
Коротышка Безмо стал рвать на себе волосы.
— Ну, тогда я погиб. Ванн! Ванн! — кричал Безмо.
— Ваше отчаяние удручает меня! Но послушайте, епископ не живет безвыездно в своей епархии; монсеньор д’Эрбле, может быть, и не так далеко отсюда, как вам кажется.
— Прошу вас, скажите мне его адрес.
— Я не знаю его, друг мой.
— Все кончено, я погиб! Пойду брошусь в ноги королю.
— Однако, Безмо, вы удивляете меня. Бастилия дает пятьдесят тысяч дохода; почему же вы не выжали из нее все, чтобы она давала сто тысяч?
— Я честный человек, дорогой господин д’Артаньян, и содержу своих заключенных, как царей.
— Ей-богу, мне вас жаль… Послушайте, Безмо, можно положиться на ваше слово?
— Что за вопрос, капитан?
— Так обещайте, что вы никому не заикнетесь о том, что я скажу вам сейчас.
— Никому, ни одной душе!
— Вы хотите во что бы то ни стало найти Арамиса?
— Во что бы то ни стало!
— Ну так ступайте к господину Фуке.
— Да, но при чем здесь господин Фуке?..
— Экий простофиля!.. Где находится Ванн?
— Черт возьми!..
— Ванн находится в бель-ильской епархии или же Бель-Иль в ваннской епархии. Бель-Иль принадлежит господину Фуке; он и устроил господина д’Эрбле в эту епархию.