- Ваше величество, - сказал Атос, - до сих пор я думал, что еще не настал час использовать эти деньги. Но, присматриваясь к событиям в Англии, я почувствовал, что час этот приближается. Завтра я собирался узнать, где вы скрываетесь, и ехать к вашему величеству. Вы сами явились ко мне. Это знак того, что с нами бог.
- Граф, - отвечал Карл голосом, дрожащим от сильного волнения, - вы мой ангел-хранитель, посланный богом. Вы - мой избавитель, присланный мне отцом из его могилы. Но уже десять лет междоусобная война разоряет мою родину. Она уничтожила многих людей, истерзала землю. Вероятно, в Англии уже нет этого золота, как в сердцах моих подданных - любви.
- Ваше величество, место, где король зарыл деньги, мне хорошо известно. И никто, я уверен, не мог найти их. Притом разве Ньюкаслский замок совершенно разрушен? Разве его разобрали по камням до - самого основания?
- Нет, он еще цел, но сейчас генерал Монк занял его и стоит в нем лагерем. Единственное место, где меня ждет помощь, где у меня есть средства, занято, как вы видите, моими врагами.
- Генерал Монк не мог найти сокровище, о котором я говорю вашему величеству.
- Допустим, что так. Но неужели я должен отдаться в руки Монка, чтобы воспользоваться сокровищем? Ах, вы видите, граф, надо отказаться от борьбы с судьбой. Она обрушивается на меня всякий раз, как я поднимаюсь. Что я смогу сделать вдвоем с Парри, которого Монк уже один раз прогнал? Нет, граф, нет, покоримся этому последнему удару!
- А я, не могу ли я сделать попытку там, где вы и Парри бессильны?
- Вы, граф, вы?!
- Я поеду с вами, - отвечал Атос, кланяясь, - если это угодно вашему величеству.
- Ведь вы так счастливы здесь!
- Я не могу быть счастлив, пока на мне лежит неисполненный долг, а король, ваш отец, возложил на меня заботу о вашей судьбе и распоряжение его деньгами согласно его воле По первому знаку вашего величества я готов двинуться в путь.
- Ах, граф! - вскричал король, забывая этикет и бросаясь на шею к Атосу. - Вы живое доказательство, что есть на небесах бог, который посылает еще своих вестников несчастным, страждущим на земле.
Атос, взволнованный этим порывом молодого короля, почтительно поблагодарил его и, подойдя к окну, крикнул:
- Гримо, лошадей!
- Как! Вы хотите ехать сейчас же? - спросил король. - Ах, граф, вы удивительный человек!
- Ваше величество, - отвечал Атос, - для меня всего важнее служить вам. Притом же, - прибавил он с улыбкой, - эту привычку я приобрел давно, на службе у королевы, вашей тетки, и у короля, вашего отца. Как я могу отступить от нее в ту минуту, когда надо послужить вашему величеству?
- Что за человек! - прошептал король.
Потом, подумав, прибавил:
- Но, граф, я не могу подвергать вас таким тяжким лишениям, не имея никаких средств вознаградить вас за услуги.
- О, - сказал Атос с улыбкой, - ваше величество смеется надо мной. У вас целый миллион. Ах, если б у меня была половина этих денег, я давно бы уже завербовал целый полк. Но, к счастью, у меня есть еще немного золота и горстка фамильных брильянтов. Надеюсь, вашему величеству угодно будет разделить их с преданным слугой?
- Не со слугой, а с другом Согласен, граф, но с условием, что потом мои друг разделит со мной мое состояние.
- Ваше величество, - сказал Атос, отворяя ларец и вынимая из него деньги и драгоценности, - теперь мы богаты. По счастью, нас будет четверо против грабителей.
Радость окрасила румянцем бледные щеки Карла II. Он увидел, как Гримо, уже одетый по-дорожному, подвел двух лошадей к крыльцу дома.
- Блезуа, отдай это письмо виконту де Бражелону. Отвечай всем, что я уехал в Париж. Надзор за домом поручаю тебе.
Блезуа поклонился, простился с Гримо и отпер путешественниками ворота.
XVII
ИЩУТ АРАМИСА, А НАХОДЯТ ТОЛЬКО БАЗЕНА
Не прошло и двух часов с момента отъезда Атоса, направившегося на виду у Блезуа по дороге в Париж, как всадник на прекрасной пегой лошади остановился у ворот дома и звонким "Эй!" окликнул конюхов, толпившихся вместе с садовником около Блезуа, обычного поставщика всяких новостей. Услышав хорошо знакомый голос, Блезуа повернул голову и воскликнул:
- Господин даАртаньян!.. Скорей бегите, отоприте ему ворота!
Человек восемь бросились к решетке и быстро, словно она была легкой, как перышко, отворили ее. Все низко поклонились даАртаньяну, зная, что граф особенно ласково принимает этого друга, а такие вещи слуги всегда замечают.
- Ну, - начал даАртаньян с любезной улыбкой, став на стремя, чтобы спрыгнуть с лошади, - где мой дорогой граф?
- Ах, сударь, какая неудача, - отвечал Блезуа, - и как будет досадно графу, когда он узнает, что вы приезжали! Граф, волею случая, уехал часа два тому назад.
ДаАртаньяна не смутило это известие.
- Хорошо, - сказал он, - я вижу, что ты все еще говоришь на самом чистом французском языке; ты дашь мне урок грамматики и красноречия, пока я буду ждать возвращения твоего господина.
- Это никак не выйдет, сударь, - возразил Блезуа. - Вам придется ждать слишком долго.
- Он не воротится сегодня?
- Ни завтра, ни послезавтра: граф отправился в далекое путешествие.
- Путешествие! - повторил даАртаньян с удивлением. - Что за вздор ты мелешь?
- Это, сударь, сущая правда Граф поручил мне надзор за домом и прибавил: "Отвечай всем, что я поохал в Париж".
- А, он поехал в Париж! - воскликнул даАртаньян. - Больше мне ничего не надо... С этого следовало начать, болтун!.. Он уехал часа два назад?..
- Так точно.
- Я быстро догоню его. Он один?
- Нет, сударь.
- Кто же с ним?
- Какой-то вельможа, которого я не знаю, да еще старик и наш Гримо.
- Они не могут мчаться так, как я... Прощай, я спешу.
- Не угодно ли вам, сударь, выслушать меня? - сказал Блезуа, удерживая лошадь за повод.
- Пожалуй, если ты бросишь свое краснобайство и будешь говорить побыстрее.
- Извольте, сударь. Мне кажется, что граф произнес слово Париж так, нарочно...
- Ого, - протянул даАртаньян задумчиво.
- Да, сударь. Я уверен, что граф поехал не в Париж. Я готов в этом поклясться.
- Что заставляет тебя так думать?
- А вот что: господин Гримо всегда знает, куда направляется наш господин, и он обещал мне, в первый же раз, как они поедут в Париж, взять у меня немного денег, чтобы передать моей жене.