Планше всплеснул руками. Видя, что даАртаньян говорит серьезно, он подумал, что лейтенант положительно сошел с ума.
- Войско?.. Ах, сударь! - произнес он с ласковой улыбкой, опасаясь разъярить этого сумасшедшего и довести его до припадка бешенства. Войско! А какое?
- В сорок человек.
- Сорок человек против сорока тысяч? Маловато! Вы один стоите тысячи человек, в этом я совершенно уверен; но где найдете вы еще тридцать девять человек, которые могли бы сравниться с вами? А если и найдете, кто даст вам денег заплатить им?
- Недурно сказано, Планше!.. Черт возьми, ты становишься льстецом!
- Нет, сударь, я говорю то, что думаю; как только вы с вашими сорока людьми начнете первое настоящее сражение, я очень боюсь...
- Так я не буду начинать настоящего сражения, любезный Планше, - отвечал гасконец с улыбкою. - Еще в древности были превосходные примеры искусных маневров, состоящих в том, чтобы избегать противника, а не нападать на него. Ты должен знать это, Планше; ведь ты командовал парижанами в тот день, когда они должны были драться с мушкетерами. Тогда ты так хорошо рассчитал маневры, что не двинулся с Королевской площади.
Планше засмеялся.
- Правда, - согласился он, - если ваши сорок человек будут всегда прятаться и действовать хитро, так можно надеяться, что никто их не разобьет. Но ведь вы хотите достичь какой-нибудь цели!
- Разумеется. Вот какой я придумал способ быстро восстановить короля Карла Второго на престоле.
- Какой? - вскричал Планше с удвоенным вниманием. - Расскажите ваш план. Но мне кажется, мы коечто забыли.
- Что?
- Не стоит говорить о народе, который предпочитает веселые песни псалмам, и об армии, с которой мы не будем сражаться, но остается парламент, он-то ведь не поет.
- Но и не дерется. Как тебя, Планше, человека умного, может тревожить эта кучка крикунов, которую называют охвостьем и скелетом без мяса! Парламент меня не беспокоит.
- Ну, если так, не будем о нем говорить.
- Хорошо. Перейдем к самому главному. Помнишь ты Кромвеля, Планше?
- Много слыхал про него.
- Он был славный воин!
- И страшный обжора.
- Как так?
- Он разом проглотил всю Англию.
- Хорошо, Планше; а если б накануне того дня, как он проглотил Англию, кто-нибудь проглотил его самого?
- Ах, сударь, то он был бы больше его самого. Так говорит математика.
- Хорошо. Вот мы и пришли к нашему делу.
- Но Кромвель умер. Его поглотила могила.
- Любезный Планше, я с радостью вижу, что ты стал не только математиком, но и философом.
- Я употребляю в лавке много печатной бумаги; это просвещает меня.
- Браво! Стало быть, ты знаешь, - ты не мог научиться математике и философии, не научившись хоть немного истории, - что после великого Кромвеля явился другой, маленький?
- Да, его звали Ричардом, и он сделал то же, что и вы, господин даАртаньян: подал в отставку.
- Хорошо! Очень хорошо! После великого, который умер, после маленького, который вышел в отставку, явился третий. Его зовут Монком. Он генерал очень искусный, потому что никогда не вступает в сражение; он отличнейший дипломат, потому что никогда не говорит ни слова, а желая сказать человеку: "Здравствуй", размышляет об этом двенадцать часов и наконец говорит: "Прощай". И все ахают, потому что слова его оказываются кстати.
- В самом деле, это не худо, - сказал Планше. - Но я знаю другого политика, очень похожего на него.
- Не Мазарини ли?
- Он самый.
- Ты прав, Планше. Только Мазарини не имеет видов на французский престол; а это, видишь ли, меняет все дело. Так вот, Монк, у которого на тарелке лежит, точно жаркое, вся Англия, который готовится проглотить ее, этот Монк, заявляющий приверженцам Карла Второго и самому Карлу Второму: "Nescio vos"... [4]
- Я не понимаю по-английски, - сказал Планше.
- Да, но я понимаю, - отвечал даАртаньян. - Nescio vos значит: не знаю вас... Вот этого-то Монка, самого важного человека в Англии, после того как он проглотил ее...
- Что же?
- Друг мой, я еду в Англию и с моими сорока спутниками похищаю его, связываю и привожу во Францию, где перед моим восхищенным взором открываются два выхода.
- И перед моим! - вскричал Планше в восторге. - Мы посадим его в клетку и будем показывать за деньги!
- Об этой третьей возможности я и не подумал. Ты нашел ее, Планше!
- А хорошо придумано?
- Прекрасно. Но мое изобретение еще лучше.
- Посмотрим, говорите.
- Во-первых, я возьму с него выкуп.
- Сколько?
- Да такой молодец стоит сто тысяч экю.
- О, разумеется!
- Или, что еще лучше, отдам его королю Карлу Второму. Когда королю не придется бояться ни славного генерала, ни знаменитого дипломата, он сам найдет средство вступить на престол, а потом отсчитать мне эти сто тысяч экю. Вот какая у меня идея! Что ты скажешь о ней, Планше?
- Идея бесценная, сударь! - вскричал Планше, трепеща от восторга. Но как пришла она вам в голову?
- Она пришла мне в голову как-то раз утром, на берегу Луары, когда наш добрый король Людовик Четырнадцатый вздыхал, ведя под руку Марию Манчини.
- Ах, сударь, смею уверить вас, что идея бесподобна, но...
- А, ты говоришь "но"?
- Позвольте... Ее можно сравнить со шкурой того огромного медведя, которую, помните, надо было продать, но раньше содрать с еще живого медведя. А ведь взять Монка - это не шутка.
- Разумеется, но я наберу войско.
- Да, да, понимаю, вы захватите его врасплох. О, в таком случае успех обеспечен, потому что в таких подвигах никто с вами не сравнится.
- Мне везло в них, правда, - отвечал даАртаньян с гордой простотой. Ты понимаешь, что если бы в этом деле со мной были мой милый Атос, бесстрашный Портос и хитрый Арамис, то мы бы быстро закончили его. Но они куда-то исчезли, и никто не знает, где их найти. Поэтому я возьмусь за дело один. Скажи мне только: выгодно ли оно? Можно ли рискнуть капиталом?
- Слишком выгодно.
- Как так?
- Блестящие дела редко удаются.
- Но это удастся наверное, и вот доказательство: я за него берусь. Ты извлечешь немалую выгоду, да и я тоже. Скажут: "Вот что совершил господин даАртаньян в старости". Обо мне будут рассказывать легенды. Я попаду в историю, Планше. Я жажду славы!
- Ах, сударь! - вскричал Планше. - Как подумаю, что здесь, среди моей патоки, чернослива и корицы обсуждается такой великий проект, лавка моя кажется мне дворцом!