- Ах, милорд, - вскричал рыбак с шумной и веселой откровенностью, вот удачный вопрос. Вы как раз попали на самого подходящего человека. Я вам все могу рассказать. Подумайте, милорд, когда я заходил в Остенде продавать наш улов, я сам видел бывшего короля: он разгуливал по берегу в ожидании лошадей, которые должны были везти его в Гаагу. Высокий такой, бледный, черноволосый, а лицо не очень-то доброе. Он, похоже, не совсем здоров; верно, голландский воздух ему не по нутру.
Монк внимательно слушал быстрый, цветистый рассказ рыбака на чужом языке; к счастью, как мы уже сказали, генерал хорошо знал по-французски. Рыбак перемешивал всевозможные слова - французские и английские, а иногда вставлял и гасконское словечко. Впрочем, глаза его говорили за него так красноречиво, что если можно было не понять его слов, то никак нельзя было не понять выразительных взглядов.
Генерал, видимо, постепенно успокаивался.
- Ты, верно, слышал, зачем этот бывший король, как ты его называешь, отправляется в Гаагу?
- Само собой, слышал.
- Зачем же?
- Все затем же, - отвечал рыбак, - у него одна мысль: воротиться в Англию.
- Правда, - прошептал Монк, задумавшись.
- Притом, - прибавил рыбак, - штатгальтер - вы знаете его, милорд? Вильгельм Второй...
- Ну, что же?
- Помогает ему всеми силами.
- Ты слышал об этом?
- Нет, но я так думаю.
- Ты, мне кажется, силен в политике? - спросил Монк.
- Ах, милорд, мы, моряки, привыкли иметь дело с водой, и воздухом, с двумя самыми непостоянными вещами; стало быть, мы редко ошибаемся насчет остального.
- Послушай-ка, - сказал Монк, меняя разговор, - говорят, ты хорошо накормишь нас?
- Постараюсь, милорд.
- За сколько продашь свой улов?
- Я не так глуп, чтобы назначать цену.
- Почему?
- Моя рыба и так принадлежит вам.
- По какому праву?
- По праву сильного.
- Но я хочу заплатить тебе.
- Вы очень добры, милорд.
- И даже столько, сколько она стоит.
- Я не прошу столько.
- А сколько же?
- Прошу одного - позволения уйти.
- Куда? К генералу Ламберту?
- Нет! - воскликнул рыбак. - Зачем мне теперь идти в Ньюкасл, раз у меня нет рыбы?
- Во всяком случае, выслушай меня. Я дам тебе совет.
- Как! Милорд хочет заплатить мне и дать еще добрый совет? Какая милость!
Монк пристально взглянул на рыбака, который все еще внушал ему подозрения.
- Да, я хочу заплатить тебе и дать совет, потому что одно связано с другим. Слушай, если ты пойдешь к генералу Ламберту...
Рыбак пожал плечами, как будто хотел сказать: "Пожалуй, раз вы этого непременно желаете".
- Не проходи через болото, - продолжал Монк. - С тобой будут деньги, а я там поставил несколько шотландских отрядов. Шотландцы люди несговорчивые, плохо понимают язык, на котором ты говоришь, хоть он и составлен, как мне кажется, из трех наречий. Они могут отнять у тебя то, что я тебе дам. Вернувшись на родину, ты станешь рассказывать, что у генерала Монка две руки, одна шотландская, а другая английская, и что шотландской рукой он отнимает то, что щедро дает английской.
- Ах, генерал, я пойду той дорогой, какой вы прикажете, - сказал рыбак со страхом, слишком ясно выраженным, чтоб не быть преувеличенным. А охотнее всего я остался бы здесь, если бы вы мне позволили.
- Охотно верю, - отвечал Монк с едва заметною улыбкою. - Но я не могу оставить тебя здесь, в собственной палатке.
- Да я не смею и думать об этом, милорд, и прошу вас только сказать мне, где прикажете остановиться. Не извольте слишком беспокоиться: для моряков ночь проходит быстро.
- Так я прикажу отвести тебя к твоей барке.
- Как вам угодно, милорд. Если бы вы послали со мной плотника, то я был бы вам премного благодарен.
- Почему?
- Потому что ваши солдаты тянули мою барку вверх по реке на веревке и повредили ее о прибрежные утесы. Теперь в ней воды фута на два.
- Стало быть, ты должен позаботиться о своем судне?
- Так точно, милорд, - отвечал рыбак. - Я сейчас выгружу корзины с рыбой, куда вы прикажете; потом вы заплатите мне, если будет милость ваша, и отпустите меня, если вам заблагорассудится. Со мной легко сговориться.
- Хорошо, хорошо, ты славный малый, - сказал Монк, который при всей своей проницательности не мог найти ничего подозрительного в ясных глазах рыбака. - Эй, Дигби!
Вошел адъютант.
- Отведите этого человека и его товарищей в маленькие палатки, где помещаются маркитанты, у болота; там они будут близко к своей барке, и все же им не придется ночевать на воде... Что тебе надо, Спитхед?
Сержант Спитхед, который вошел в палатку генерала без вызова, ответил:
- Милорд, на аванпостах французский дворянин, он непременно хочет вас видеть.
Хотя оба говорили по-английски, рыбак тем не менее слегка вздрогнул; но Монк, занятый разговором с сержантом, этого не заметил.
- Что за дворянин? - спросил Монк.
- Милорд, - отвечал Спитхед, - он сказал мне свое имя, но эти проклятые французские имена так трудны для шотландской глотки, что я не мог запомнить. Караульные сказали мне, что это тот самый дворянин, который являлся вчера и которого вы не пожелали принять.
- Да, у меня был в это время военный совет.
- Что же прикажете теперь?
- Приведи его сюда.
- Надобно ли принять меры предосторожности?
- Какие?
- Завязать ему глаза, например?
- Зачем? Он увидит то, что я хочу, чтобы все видели, то есть что около меня одиннадцать тысяч храбрых воинов, которые горят нетерпением пролить кровь за парламент, Шотландию и Англию.
- Ас ним что делать? - спросил Спитхед, указывая на рыбака, который во все время разговора стоял неподвижно, как человек все видящий, но ничего не понимающий.
- Да, правда, - согласился Монк.
Он обратился к рыбаку:
- До свидания, любезный друг; я нашел тебе помещение. Дигби, отведите его. Не беспокойся, тебе сейчас же уплатят деньги.
- Благодарив вас, милорд, - сказал рыбак.
Он поклонился и вышел вместе с Дигби.
Пройдя шагов сто, он увидел своих товарищей. Они оживленно перешептывались и, казалось, боялись; он подал им знак, который несколько успокоил их.
- Эй вы! - закричал он. - Ступайте-ка сюда! Генерал Монк так щедр, что платит нам за рыбу, и так добр, что обещает приют на ночь.